§ 13. Музыкальное сознание в основных его аспектах: композиторском, исполнительском, слушательском

Теперь обратим внимание на специфические проявления музыкального сознания индивида в зависимости от видов деятельности, связанных либо с созданием музыкальных произведений, либо с их исполнением, либо слуховым ("слушательским") восприятием.

Креативная, созидательная направленность сознания композитора доказательств не требует - она вполне очевидна. В принципе нет оснований ставить под сомнение и творческий характер деятельности музыканта-исполнителя, коль скоро он интересно и талантливо интерпретирует музыку. Интерпретатор потому и является интерпретатором, что выступает в известном смысле творцом собственного художественного "продукта", собственного поэтического образа, созданного им - на базе первоисточника - в соответствии со своими художественно-творческими критериями, своими эстетическими нормативами, представлениями, духовными ориентирами и т.д. "Понять произведение искусства значит, в общем, создать его в себе заново", - утверждал А. Франс¹. Это высказывание перекликается с афоризмом А. Корто: "Музыка является мертвой буквой без интерпретации"².

Итак, в психологическом ракурсе музыкант-исполнитель идет от "материального" (текста разучиваемого произведения) к "духовному" (внутреннему представлению об этом произведении, исполнительской "гипотезе", образу) - и затем от духовного к материальному, т.е. конкретному звуковому воплощению того образа, который сложился в его (исполнителя) сознании. Чаще всего эти процессы разведены во времени, но у некоторых больших мастеров грань между ними почти неразличима. Что касается реципиента, слушателя, то он, воспринимая музыку, идет от "новой материальности" - конкретного исполнительского образца, с которым знакомится либо в концертном зале, либо посредством звуковоспроизводящей аппаратуры, к "новой духовности", т.е. своему представлению об этой музыке, которое складывается у него под непосредственным воздействием исполнителя, его трактовки.

Образы, возникающие в сознании композитора, исполнителя и слушателя, в принципе схожи между собой и в то же время отличаются друг от друга. Сходство обусловлено тем, что "вторичный" и "третичный" образы возникают на основе первого и сохраняют его главные черты, содержат некий художественно-смысловой

294

инвариант, определяющий семантику и структуру произведения, созданного одним музыкантом, исполненного другим и воспринятого слушательской аудиторией.

Обращаясь к музыкантам-исполнителям, выдающиеся деятели музыкальной культуры, теоретики и педагоги-практики издавна настаивали на том, что основная их задача - "так глубоко проникнуть в души великих произведений музыкальной литературы, чтобы в этом проникновении, в этих поисках авторского образа найти собственную душу" (К.А. Мартинсен). В этом случае чужой образ перестает быть чужым образом, и исполнитель становится в силах объединить личное, индивидуально неповторимое с идеями, мыслями и чувствами автора.

Отличия между перечисленными выше образами (композиторским - исполнительским - слушательским) могут зависеть от степени и уровня "слиянности" тех объективных смыслов, которые характерны для первичного, композиторского образа и которые, как говорилось, подвергаются определенной трансформации, внутренней переработке в сознании интерпретатора и слушателя. Причем нельзя не учитывать того факта, что чем выше уровень общей и профессиональной культуры первого и второго, чем больше развито художественное сознание каждого из них, чем шире их эмоциональный спектр и духовный кругозор, тем ближе подходят они к замыслу композитора, к прообразу музыкального произведения. Ибо есть некий символический круг ("зона"), очерченный автором произведения, в границах которого можно передвигаться в разных направлениях, в соответствии со своими склонностями и эстетическими влечениями, но выходить за пределы которого недопустимо. Как полагал С.Е. Фейнберг: "Воля композитора должна стать собственной волей интерпретатора, слиться с индивидуальными чертами его дарования, с его собственными художественными устремлениями".

Отсюда задача педагога-музыканта - воздействовать на сознание ученика, на его складывающуюся профессиональную ментальность таким образом, чтобы будущий музыкант четко ориентировался бы в правах и обязанностях интерпретатора, в специфике и природе музыкально-исполнительского искусства.

Что же касается слушателя, ценителя музыки (меломана, как иногда говорят), то к нему не следует относиться как к "уцененному" варианту музыканта-профессионала. Эрудированный слушатель - это личность, имеющая право на собственное "видение" музыки, личность, аккумулирующая художественные ценности и аксиологические приоритеты той социокультурной среды, представительницей которой она является. Сама природа искусства предполагает некую множественность "прочтений" и истолкований. Только так оно становится важнейшей частью реального человеческого бытия.

295