§ 26. Другим следствием описанного аналитического отношения к составным частям выражений является такое разобщение слов внутри выражения, которое основано на подмене одной части выражения каким-нибудь новым и неожиданным материалом вроде:
В этой теме,
и личной
и мелкой,
перепетой не раз
и не пять(VI, 75)
вместо обычного: и не два. Не случайно один недоброжелатель Маяковского, доказывая низкое качество этих строчек, привел их по памяти именно с таким искажением: не раз и не два. Ср.:
если кто кого ругает
особенно громко по общеизвестной матери.(II, 108)
Или:
и снизить
цены
на предметы
огромнейшей необходимости.(VIII, 312)
Что?
Не дают?
Не слышу без очков.(VI, 245)
идешь - и светишь в оба!(II, 61)
берут,
не моргнув,
паспорта датчан
и разных
прочих
шведов.(VII, 252)
Той же природы, хотя и имеют иную мотивировку, "Слегка подновленные пословицы" из "Окон Роста" вроде: "Нашла коза на камень", "Русь - свинье не товарищ", "Колчак - не воробей, вылетит, не поймаешь", "В тесноте, да не обедал", Сеньку по шапке (IV, 96).
Ср. далее: "Это написано пятьдесят лет тому вперед" (XI, 328; мотивировано образом машины времени); "хоть Толстому ноздрю утри" (вместо нос утри, X, 122), или особенно выразительный случай: Мы аж на тракторах пахали (X, 45), с намеком на поговорку мы пахали.
387
Название поэмы "Облако в штанах" также принадлежит к этому семантическому типу, так как подлинное значение оно приобретает только на фоне разговорно-шутливого выражения в юбке, например: философ в юбке, ученый в юбке и т.п. (Ср. рассказ Маяковского об обстоятельствах, при которых появилось это выражение, X, 222*.) Но интересно, что Маяковский сам непрочь заново разложить на составные части только что составленное им в форме этого заглавия цельное выражение. В эпиграмме "Адуеву" читаем:
Но как
под ноготь
взять Адуева?
Ищу
у облака в штанах,
Но как
в таких штанах найду его?(X, 155)
Правда, эта эпиграмма - жанр, принципиально требующий каламбура, а пристрастие Маяковского к каламбуру и его сила в этом жанре хорошо известны**. Однако все предыдущее свидетельствует о том, что и самый каламбур Маяковского имеет глубокие корни в его общем языковом мировоззрении. Исключительное место здесь принадлежит отдельному слову с его собственной формой и собственным значением - освобожденному от всякой контекстуальной зависимости, синтаксической и семантической, а потому способному создавать самые неожиданные эффекты своим собственным материалом.
388
*
Ср. следующее место в рассказе Г. Уэллса "Правда о Пайкрофте": "И никто во всем мире не знает, что он на самом деле ничего не весит, что он - простая скучная масса приспособившейся материи, нечто вроде облеченных в одежду облаков"
44.
**
См.:
Кассиль Л. На капитанском мостике // Альманах с Маяковским. М., 1934. С. 251 и сл. Отметим среди каламбуров Маяковского один, часто пропадающий в новых изданиях. Поэма "Война и мир" (1917), напечатанная по старой орфографии, имела в заголовке слово
мир с "i" десятеричным (
мiръ), т.е. в значении "вселенная". Таким образом, формула Л. Толстого применена была в ином значении.
