§ 10. От явлений превращения слова одного класса в слово другого класса перейдем к явлениям собственно словообразовательным, -

343

т.е. к таким, в которых основа, принадлежащая словам одного класса, служит отправным пунктом для производства от нее слов другого класса при помощи тех или иных словообразовательных средств (суффиксов, префиксов и т.п.). Словообразовательные новшества Маяковского уже давно обратили на себя внимание критиков и исследователей, так как они особенно бросаются в глаза. Для точно ги анализа полезно различать словообразовательные процессы, возникающие на почве взаимоотношений разных классов слов, и словообразовательные процессы внутри одного и того же класса слов. Сейчас остановимся на первых. Из чрезвычайно разнообразных явлений этого рода обращу сначала внимание на пристрастие Маяковского к употреблению существительных со значением отвлеченного действия, по своему образованию представляющих собой чистую глагольную основу, например вылеп (I, 303), вымах (I, 297), рыд (II, 118), звяк (VIII, 245: "над дверью звоночный звяк"), фырком (X, 151), ор (VII, 210: "аршины букв подымают ор"), теньк (X, 60: "костылей кастаньетный теньк") и др. Новаторский характер этих образований сказывается особенно в том, что среди них преобладают бесприставочные глагольные основы (рыд, фырк и т.п.), совсем непродуктивные в общем языке, но более частые в языке старинном и народном. Вспомним, что Пушкину пришлось отстаивать от критиков именно ссылкой на язык сказки известное место из "Евгения Онегина": "Лай, хохот, пенье, свист и хлоп, Людская молвь и конской гол!" (гл. V, строфа 17). "Хлоп употребляется в просторечии вместо хлопание, как шип вместо шипения", - писал Пушкин, причем следует ссылка на Киршу Данилова: "Он шип пустил по-змеиному"³³. В отвлечении от контекста эти слова не свободны от возможности их каламбурного восприятия, так как совпадают по внешности с так называемыми "глагольными междометиями" (за термин снимаю с себя ответственность) вроде бац, бух, толк (ногой) - особенно при словах, означающих звуки вроде звяк, теньк и т.п., так что эти слова могут толковаться и как морфологическое превращение "глагольных междометий" в существительные.

Воспроизведение древнего и сейчас уже совсем непродуктивного типа образования существительных от основы с значением действия при помощи орудного суффикса -ло находим у Маяковского в слове орло́ (VII, 33: "заткните ваше орло"). В другом случае Маяковский употребляет то же слово в значении результата действия: "Горлань горланья, оранья орло́ ко мне доплеталось пьяное - до́пьяна" (VI, 112). Обращу далее внимание на несколько глагольных образований при помощи суффикса -ево с значением результата действия, по образцу кружево: сеево (VI, 149: "Крапи́ло сласти мушиное се́ево"), гуллево (VII, 160 - с удвоением л, вероятно, под влиянием гулливый: "Бродвей сдурел. Бегня и гу́ллево"), ле́ева (II, 40 - к лить, но женский род вместо среднего: "стальной изливаются леевой"). Общим для всех перечисленных случаев является легший в их основу непродуктивный

344

в современном литературном языке способ словопроизводства. Он сказывается и в таком отглагольном существительном с значением отвлеченного действия, как сеятьба: "цвети, земля, в молотьбе и в сеятьбе" (VI, 71; в данной фразе в прямом виде содержится и словообразовательный образец: молотьбе). Это следует непременно иметь в виду при общей оценке языка Маяковского с точки зрения явлений "воскрешения слова" в том смысле, как об этом говорилось выше.

345