Какую цель видел перед собой составитель этой книги? Дать студентам-филологам новые сведения о предмете или показать вклад, который внес в его изучение профессор Г.О. Винокур - "классик", "виртуознейший мастер филологической работы", ученый, чья "деятельность отмечена значительностью?"1 Очевидно, следовало совместить то и другое. Это намерение определило общий принцип композиционного и тематического строения книги. Он отражает диапазон интересов Г.О. Винокура - исследователя языка художественной литературы и одновременно позволяет включить в книгу те работы, проблематика которых нашла применение в педагогической практике ученого2.
В трех отделах книги (Теория. Методология. Практика) представлены: а) центральные положения теории поэтического языка как она сформировалась у Г.О. Винокура в последние (40-е) годы его жизни; б) методологические вопросы критики текста, связанные с начальным этапом разработки этой теории3 и стоявшие у истоков учения Г.О. Винокура о филологическом методе4; в) многообразный практический опыт исследований Г.О. Винокуром языка писателя и стиля писателя,
18
куда включен и образец лексикографического руководства к изучению языка писателя как языка его времени.
Таким образом, составитель стремился показать в возможной полноте проблемный комплекс "поэтического языкознания" Г.О. Винокура: лексикография, текстология, анализ структуры поэтического слова, анализ структуры поэтического текста, поэтическая стилистика. Ни содержание отделов, ни внутренний порядок расположения в них отдельных трудов прямо не соотносятся с хронологической последовательностью их создания. Сам Г.О. Винокур, обосновывая методологию критики текста, приводил мнение А. Белого: "...в общем облике целого творчества хронология не играет роли" (с. 145) и говорил о том, что, взятый самостоятельно, хронологический принцип не способен определить композицию собрания сочинений автора, но способен служить вспомогательным классификационным критерием. В настоящем издании хронология, идущая "по кругу", является косвенным свидетельством цельности и внутренней непротиворечивости лингво-поэтической теории Г.О. Винокура, которая формировалась постепенно, но неуклонно, находя выражение в работах разного времени, посвященных разным аспектам поэтики и отмеченных разным масштабом изучаемых явлений. В статье 1943 года Г.О. Винокур писал: "...тот, кто взошел на первый этаж здания, но в силу каких бы то ни было причин не разглядел правильного хода из первого этажа во второй, все же гораздо ближе к истинной цели науки, чем тот, кто не умеет найти и самого входа в здание, но сразу зато мечтает проникнуть в верхний этаж прямо с мостовой или через крышу, чтобы оттуда блаженно созерцать лежащие внизу сплетения и скрещения переходов в их хотя и заманчивой, но полной неразличимости"5. Этот образ, как кажется, отвечает строгости научного здания, построенного самим ученым в той области, которой посвящена эта книга, и раскрывает тайну безупречной чистоты его контуров, требующих адекватного отражения.
Необходимо было поэтому построить книгу так, чтобы каждое исследование третьего отдела одновременно служило и иллюстрацией к теоретическим установлениям программных работ Г.О. Винокура6 - одному или нескольким, центральным или сопутствующим, - и иллюстрацией к правилу, выдвигающему исследовательскую практику на первое место: "...наука строится не рассуждениями о ней, а практической работой над материалом" (с. 62); "...одно дело рассуждать, другое - читать рукописи" (с. 70). В своей практической работе Г.О. Винокур менее всего занимался традиционным анализом "языка и
19
стиля" писателя, "художественными особенностями" тех или иных произведений, т.е. теми вопросами, которые были популярны в 30-е и 40-е годы. Он считал, что они сводятся или к эмпирическому исчислению раритетов ("своеобразие индивидуального стиля" писателя) или, наоборот, к фронтальному описанию языковых средств, употребляемых данным писателем (или в данном произведении), не преследующему ясных лингвопоэтических целей и отражающему скорее определенным образом препарированные факты общеязыкового употребления.
Содержание книги призвано подчеркнуть, что Г.О. Винокур сосредоточил внимание на непроясненных участках исследования языка художественной литературы как языка в особой (художественной, эстетической, поэтической) функции и что поставленные перед собой задачи он решал: во-первых, - привлекая к анализу широкий круг историко-филологических (в том числе собственно литературоведческих) знаний; во-вторых, - в непременной связи с категориями общелитературного языка; в-третьих, - включая в науку о поэтическом языке прикладные области: текстологию и лексикографию. Показательно, что в каждом из этих направлений Г.О. Винокур имел параллельный опыт за пределами поэтического языкознания: как лексикограф; как историк литературного языка и, следовательно (согласно его взглядам), как стилист; как историк языка, выделивший, в частности, историческую орфографию, необходимую для нужд лексикографии и текстологии, в отдельную научную проблему7. И таким образом, все вопросы, исследованные в работах, которые помещены в настоящее издание, предстают как часть целого - того, что Г.О. Винокур называл "филологическим методом", предполагающим исчерпывающее усвоение содержания текста: "Филология велит знать и понимать все, и в этом ее великое назначение в истории человеческой культуры"8. Поэтому работы Г.О. Винокура о языке художественной литературы важны как образчик филологизма. В них отчетливо проводится мысль о несостоятельности изучения языка писателя, ограниченного узколингвистической методикой: лингвистика - это наука о всяком языке, и в том числе художественном (с. 61). Определив функцию последнего, лингвист обязан отнестись к нему как к факту искусства.
В построении третьего отдела книги, помимо того что здесь должно быть последовательно отражено практическое применение Г.О. Винокуром его теории и методологии в области поэтического языкознания, составитель также руководствовался естественным желанием
20
дать читателю представление о личных пристрастиях ученого в этой области, в большой мере совпадающих с его литературными вкусами, вкусами "человека искусства", редкого знатока и ценителя русской поэзии. С этой точки зрения следует назвать преимущественно стиховедение и преимущественно Пушкина. Соответственно стихотворное произведение - это проблемный центр научной поэтики Г.О. Винокура, а Пушкин - ее предметный центр. Он притягивает к себе не только поэзию, но и прозу (вплоть до обнаружения эстетической ценности эпистолярного наследия поэта, значимого для его культурной биографии); в Пушкине пересекаются текстологические, лексикографические, стиховедческие, стилистические и литературоведческие штудии Г.О. Винокура.
Еще одну задачу составитель видел в том, чтобы определить не только излюбленные проблемы и предметы, но и излюбленные темы Г.О. Винокура в занятиях этими проблемами и предметами. Если он понимал поэтику как научное исследование словесного искусства, которое осмысляется лингвистически лишь в соотнесении его функций с функциями "практического" языка, то естественной и методологически безупречной темой его работ всегда в конечном итоге оказывалась связь этих двух видов языкового состояния общества и рожденной им литературы. Таковы семантико-грамматические связи стиховой и языковой структуры (Пушкин, Грибоедов, Баратынский), индивидуального и коллективного начал в употреблении языка (Маяковский, Хлебников), языка и стиля (Пушкин, Маяковский). Сохранился составленный незадолго до смерти план книги (на 18,5 а.л.), которая, имея рабочее название "Опыты изучения русского литературного языка", содержит такие разделы, как "О задачах истории языка. Язык как предмет науки о литературе" и "Язык Пушкина".
Объем пособия не позволил вместить в него все работы Г.О. Винокура по языку художественной литературы. За пределами этого издания остаются и те, которые можно причислить к наиболее значительным трудам ученого (например, "Слово и стих в "Евгении Онегине" [1941] и "Горе от ума" как памятник русской художественной речи" [1946]). Однако читатель найдет их (как и ряд других исследований, посвященных проблеме поэтического языка) в только что вышедшем собрании работ Г.О. Винокура "Филологические исследования. Лингвистика и поэтика" (М., 1991). В его состав включены и малоизвестные работы ранних лет (начало 20-х годов), и некоторые не публиковавшиеся до сих пор заметки, рецензии и статьи, а также библиография и обширный научный комментарий, касающийся всего лингво-поэтического наследия ученого (сост. М.И. Шапир).
Примечание. Пушкин цитируется, помимо специальных случаев, - или связанных с содержанием работы, или оговоренных по другим причинам - по изданию: Пушкин А.С. Полн. собр. соч.: В 17 т. М.: АН СССР. 1937 - 1959. Г.О. Винокур принимал в его
21
подготовке самое деятельное участие (как член Редакционного комитета и член Пушкинской комиссии, организованной к столетию со дня смерти Пушкина), провел для 4-го и 7-го томов текстологическую работу по крымским поэмам и "Борису Годунову" и был контрольным редактором текста "Евгения Онегина", подготовленного для данного издания Б.В. Томашевским (6-й том). Незначительные текстологические различия этого издания с двумя предыдущими (Academia. М.; Л., 1935-1937 и М.; Л., 1936), подготовленными самим Г.О. Винокуром, или обсуждаются им в работе "Слово и стих в "Евгении Онегине" (см. "Филологические исследования"), или не играют роли для отдельных конкретных случаев. Если цитаты, касающиеся основного объекта исследования и потому составляющие значительное число ссылок, даются автором по более ранним изданиям, то в примечаниях приводятся параллельные ссылки на 17-томное издание (например, в статье "Пушкин - прозаик", где в основном цитируются письма по разным изданиям).
Примечания содержат, как правило, дополнительные по отношению к тексту и к справочному аппарату фактические сведения. Но для общеизвестных классических произведений русской литературы ссылки на конкретное издание не даются, тогда как в других случаях составитель счел целесообразным привести возможные отсылки и уточнения. В частности, сохранены указания на издания, которыми, по сведению составителя, пользовался сам Г.О. Винокур.
Со ссылкой "ЦГАЛИ" приводятся сведения из фонда рукописей Г.О. Винокура (№ 2164, опись I - III), хранящегося в Центральном государственном архиве литературы и искусства СССР.
22
1
См.:
Энциклопедический словарь юного филолога. М., 1984. С. 75, 188-289, 322.
2
О педагогической деятельности Г.О. Винокура см.:
Цейтлин P.M. Григорий Осипович Винокур (1896 - 1947): Замечательные ученые Московского Университета. М., 1965. С. 69-84.
3
Об этом этапе см.:
Винокур Г.О. Чем должна быть научная поэтика [1920] / Публ., предисл. и прим. М.И. Шапира // Вести. МГУ. Сер. 9: Филология. 1987. № 2. С. 79-91.
4
См.:
Винокур Г.О. Введение в изучение филологических наук //
Проблемы структурной лингвистики, 1978. М., 1981. Вып. 1: Задачи филологии. С. 3-58.
5
Винокур Г.О. Формы слова и части речи // Избранные работы по русскому языку. М., 1959. С. 418.
6
Помимо тех, которые составляют первые два отдела настоящего издания, см.:
Винокур Г.О. О задачах истории языка // Избранные работы по русскому языку. С. 207-226;
его же. Язык литературы и литературный язык // Филологические исследования. С. 90-111.
7
См.:
Винокур Г.О. Орфография как проблема истории языка // Избранные работы по русскому языку. С. 463-467. Ср.:
его же. Орфография и язык Пушкина в академическом издании его произведений (ответ В.И. Чернышеву) //
Пушкин: Временник Пушкинской комиссии. М.; Л., 1941. № 6. С. 462-494.
8
Винокур Г.О. Введение в изучение филологических наук. С. 47.
