По утверждению А.И. Новикова, "лингвистика, сделав текст предметом рассмотрения, как бы возвела его в статус языковой единицы наряду со словом, словосочетанием и предложением" (Новиков, 1983, с. 7).
Это, в свою очередь, поставило целый ряд вопросов, требующих ответа. Является ли текст языковой единицей и какое место в системе языковых уровней он занимает? Как он соотносится с другими языковыми единицами? Как проявляются на текстовом уровне (если он есть) универсальные языковые отношения?
При рассмотрении языка как системно-структурного образования главным является иерархическое представление различных языковых единиц, находящихся в отношениях "средство - функция": единицы нижележащих уровней функционируют в составе единиц вышележащих уровней. Фонема функционирует в составе морфемы, морфема - в слове, слово - в предложении. Наивысшим уровнем при этом традиционно признается синтаксический, именно он как бы замыкает языковую систему. В то же время общеизвестным является утверждение о том, что только в тексте предложение осмысливается адекватно и однозначно. Мы общаемся не словами и предложениями, а текстами, что убедительно показали и доказали психолингвистика и теория речевых актов.
Итак, если соглашаться с тем, что над синтаксическим уровнем имеется еще один уровень, текстовой, то нужно показать характер проявления системных отношений и на этом уровне. Думается, это вполне возможно.
Парадигматические отношения связывают тексты близкой жанровой, стилевой организации, содержательно и тематически родственные. Например, в парадигматические группировки классифицирующего типа объединяются стихи
28
о любви, о природе, о поэте и поэзии и пр. Внутри суперпарадигмы драматических произведений можно обнаружить парадигматические группировки, объединенные по признаку жанрово-стилевой природы: трагифарс, трагедия, комедия, трагикомедия, лирическая комедия, мелодрама и т.д. В качестве парадигмы текстов вариантного типа можно представить совокупность взаимозаменяемых текстов, т.е. вариантов основного исходного текста. К ним относятся аннотация, резюме, пересказ и т.п.
Синтагматические отношения основаны на дистрибуции, на регулярных объединениях единиц по смежности их расположения в одном линейном ряду. Эти отношения связывают, например, циклы лекций в целостное объединение, произведения отдельного автора или авторов одной школы, одного направления (произведения русских романтиков XIX в., произведения литературы Серебряного века и т.д.).
Среда, в которой функционирует текст, - это культура и социум. Вследствие этого в последнее десятилетие стала активно развиваться мысль о необходимости выделения еще одного уровня, уровня культуры, так как она воплощается в текстах, в них опредмечивается, или, как считает Л.Н. Мурзин, "существует в форме текстов - знаковых произведений духовной деятельности человека" (Мурзин, 1994, с. 161). Это положение позволило Л.Н. Мурзину утверждать далее, что "текст не является наивысшим уровнем языка. Если признавать семиотичность культуры, то именно культура и составляет этот наивысший уровень. Поскольку уровень культуры непосредственно надстраивается над уровнем текста, их взаимодействие оказывается более тесным. <.. .> Текст есть формальная единица культуры, культура "разлагается" на тексты, состоит из текстов, хотя качественно не сводится к ним. Поэтому подход к культуре со стороны текста есть формальный структурный подход..." (Мурзин, 1994, с. 165).
Выделение текстового уровня в языковой системе неизбежно ставит проблемы выделения и описания основных единиц этого уровня, а также единиц межуровневого характера. Возникает также главный вопрос: является ли текст единицей языка или это феномен только речевой деятельности, всегда ярко индивидуальный, уникальный, лишенный универсальных черт? Если это единица языка, то логика описания языковых единиц как двусторонних сущностей (единиц языка и единиц речи) требует обнаружения "эмических" (т.е. устойчивых, регулярно воспроизводимых, инвариантных, универсальных) характеристик текста.
Во многих трудах по лингвистике текста (особенно после появления работы В. Проппа "Морфология сказки") обнаруживается стремление авторов найти общее в построении текстов - схемы, формулы, стремление выявить и показать правила текстообразования (см.: Адмони, 1994; Маслов, 1975; Гальперин, 1981; Мурзин, 1991 и мн. др.). Так, В.Г. Адмони считает возможным решение этой задачи в силу самого характера творческого процесса, всегда
29
сориентированного (хоть и подсознательно) на определенные каноны: ".. .Между первичной эгоцентрической речью, из которой вырастает художественный текст, и его окончательным завершением существует огромное различие. Уже на древнейших известных нам этапах существования художественной речи она строится по каким-то образцам, схемам, большей или меньшей сложности, преднаходимым человеком, хотя бы неосознанно, в том языке, в который облечены его мышление и вся его внутренняя жизнь. При оформлении своего речевого художественного произведения он следует существующим канонам" (Адмони, 1994, с. 120-121).
И.Р. Гальперин в монографии 1981 г. последовательно проводит мысль об инвариантной структуре текста, о построении текста по определенной модели: "Текст представляет собой некое завершенное сообщение, обладающее своим содержанием, организованное по абстрактной модели одной из существующих в литературном языке форм сообщений (функционального стиля, его разновидности и жанров) и характеризуемое своими дистинктивными признаками" (Гальперин, 1981, с. 20). Или: "Текст как произведение речетворческого процесса может быть подвергнут анализу с точки зрения соответствия/несоответствия каким-то общим закономерностям, причем эти закономерности должны рассматриваться как варианты текстов каждого из функциональных стилей" (Там же, с. 24) и т.п. В свете этих рассуждений логичным является и появление термина текстема, призванного подчеркнуть статус текста как инвариантной структуры, характеризующейся набором существенных категорий, которая реализуется в речи.
Изучение художественных текстов малого объема (пословицы, поговорки, сказки, мифы, небольшие рассказы) действительно вскрывает универсальную природу их организации. Что касается литературных произведений большого объема (романы, повести и т.п.), то здесь не накоплено достаточно материала, чтобы говорить об их универсальной основе.
Таким образом, безусловно признается, что текст - речевое произведение, которое может быть особой языковой единицей и соответственно предметом лингвистического рассмотрения. Статус этой единицы (единица языка и речи или только единица речи?) пока не бесспорен. Также признается сегодня, что текстовой уровень не является вершинным для языка, он гармонично включается в уровень культуры.
30
