Связность текста

Это важнейшая текстовая категория, именно ее наличие повышает статус некоторого множества высказываний, превращая их в текст. Сейчас уже сложилось твердое убеждение в том, что наряду с лексической и грамматической синтагматикой существует синтагматика текста, которая обнаруживается в законах межфразовой сочетаемости, в наличии особых внутритекстовых связей.

Текст - явление многослойное, что отражается и в наборе внутритекстовых связей, которые соответствуют основным уровням текста: семантическому, лексико-грамматическому, образному, прагматическому. Текст - очень сложный знак, поэтому он имеет гибкую систему внутритекстовых связей, ведь известно, что чем ниже уровень языковой системы, тем жестче правила комбинации составляющих ее единиц, и наоборот, чем выше уровень языковой системы, тем более мягкими являются правила соединения ее единиц.

Доминанта внутритекстовых связей - семантическое согласование в широком смысле. Все компоненты текста - от крупных (ССЦ) до мельчайших (слово) - должны быть семантически связаны между собой и соотнесены с глобальным содержанием текста. Именно семантическая связь - фундамент текста, она определяет его единство и целостность. Все частные лексические, формально-грамматические и прочие проявления связности обусловлены общей семантической идеей текста.

Существуют самые разные типологические характеристики внутритекстовых связей: эксплицитные/имплицитные (основание - степень словесной выраженности в тексте); лексические/грамматические (основание - языковые способы репрезентации связи); параллельная/последовательная связь (основание - характер соотнесенности фраз в контексте) и др.

На наш взгляд, классификация внутритекстовых связей должна опираться на уровневое представление текста, так как они обнаруживаются на всех его уровнях.

На уровне семантики существование внутритекстовых связей обусловлено концептуальностью текста и его соотнесенностью с определенным фрагментом действительности.

На уровне грамматики текста они обусловлены закономерностями грамматического согласования и грамматической зависимости, которые мотивированы законами языковой синтагматики.

На прагматическом уровне эти связи обусловлены особенностями индивидуально-авторского стиля.

182

Взятые все вместе, разнообразные внутритекстовые связи составляют совокупность специализированных компонентов, являющихся средствами тек-стообразования.

Рассмотрим типы внутритекстовых связей в соответствии с названными уровнями текста.

Текстообразующие логико-семантические связи

Все разновидности этого рода связей построены на повторе информации, осуществляемом на разных участках текстового пространства, в различном объеме и различными лексическими средствами. Вследствие этого они могут быть контактными и дистантными, полными и частичными.

Полный тождественный повтор. Наиболее простой и наиболее ранний по времени его возникновения механизм связи, который осуществляется повторением одинаковых словоформ, имеющих один корень. Так, в рассказе Н.А, Тэффи слово "счастье", вынесенное в заглавие, повторяется неоднократно.

Стихотворение И. Иртеньева "Пловец" начинается строфой, содержащей поликомпонентный тождественный повтор: глагол плывет повторяется здесь четыре раза.

Плывет пловец в пучине грозной моря,
Разбился в щепки ненадежный плот,
А он себе плывет, с волнами споря,
Плывет и спорит,
Спорит и плывет.

Частичный лексико-семантический повтор. Наряду с полным повтором, в этом текстовом фрагменте есть и частичный лексико-семантический повтор. Он представляет собой повторение различных словоформ, имеющих один корень. В данном стихотворении это словосочетание плывет пловец, в котором одно и то же действие обозначено дважды: семантикой корня существительного и личным глаголом.

Тематический повтор. Является проявлением закона семантического согласования слов в тексте, основного закона синтагматики текста. Суть его заключается в том, что сочетающиеся слова должны соответствовать друг другу, должны иметь (реально или потенциально) общие семы. Слова, относящиеся к одной тематической группе, сближаются в тексте, образуя единую функционально-текстовую парадигму слов, выполняющих общую текстовую функцию. Например, в рассказе "Счастье" это лексика смеха, движения, внешнего выражения эмоций в поведении, жестах, речи.

В стихотворении "Пловец" такую концептуально значимую группу слов (что подтверждается названием стихотворения) составляют слова, содержащие

183

семы, указывающие на отношение предмета, действия, процесса, лица и т.д. к воде, водной поверхности: пловец (2), плыть (7), пучина (2), море, плот, волны, ставрида, вода, соль, дно. Некоторые из них неоднократно повторяются. Обычно подобные текстовые тематические группировки слов связаны с семантическим развертыванием концептуального содержания текста в целом или микротемы в составе сложного синтаксического целого. Возьмем для сравнения одинаково озаглавленные ("Портрет") стихотворения разных поэтов:

Любите живопись, поэты!
Лишь ей, единственной, дано
Души изменчивой приметы
Переносить на полотно.

Ты помнишь, как из тьмы былого,
Едва закутана в атлас,
С портрета Рокотова снова
Смотрела Струйская на нас?

Ее глаза - как два тумана,
Поуулыбка, полуплач,
Ее глаза - как два обмана.
Покрытых мглою неудач.

Соединенье двух загадок,
Полу восторг, полу испуг,
Безумной нежности припадок,
Предвосхищенье смертных мук.

184

Когда потемки наступают
И приближается гроза,
Со дна души моей мерцают
Ее прекрасные глаза.

Н. Заболоцкий

Все три стихотворения содержат, несмотря на полное несовпадение эстетических и мировоззренческих систем их авторов, лексику, прямо связанную с ключевым словом "портрет", вынесенным в заглавием (картина, полотно, живопись, холст, багет, нарисован, на стене висит, под стеклом и др.), или косвенно соотнесенную с ней, конкретизирующую объект художественно-живописного описания: мужчина тридцати примерно лет, У него густые брови, И холеные усы <...> На груди его медали (И. Иртеньев); С портрета Рокотова снова Смотрела Струйская на нас? Ее глаза - как два тумана, Полуулыбка, полуплач, Ее глаза - как два обмана, Покрытых мглою неудач (Н. Заболоцкий); По слепым глазам старухи Ходят мухи, мухи, мухи. <...> По щеке сползает муха (А. Тарковский).

Синонимический повтор. Активно используется в тексте и как средство межфразовых связей, и как средство, способствующее разнообразию номинаций однотипных ситуаций, явлений, предметов, и как средство создания экспрессивности текста. В рассказе Н.А. Тэффи "Счастье", как мы уже отмечали, особую текстовую значимость имеет лексика смеха, которая участвует в создании образов персонажей, испытывающих особое состояние злосчастия. В ее составе мы обнаруживаем и синонимы (в том числе контекстуальные), способствующие актуализации различительных свойств смеха различных персонажей: Хохотала жена; Закопошился паралитик и засмеялся одной половиной рта; А маленький мальчик захлебнулся и сказал....

Антонимический повтор. Этот вид повтора является не только одним из средств текстовой связи, но и сильным экспрессивным средством. Обычно он используется тогда, когда надо подчеркнуть противоречие, конфликтность внутреннего психологического состояния человека или описываемых событий, что отображается порой и в заглавиях литературно-художественных произведений: "Война и мир" (Л.Н. Толстой), "Толстый и тонкий" (А.П. Чехов), "Время жить и время умирать" (Э.М. Ремарк) и др.

В качестве примера текстообразующей и связующей роли антонимов приведем фрагмент монолога Демона из одноименной поэмы М.Ю. Лермонтова:

Клянусь я первым днем творенья,
Клянусь его последним днем,
Клянусь позором преступленья
И вечной правды торжеством,

185

Клянусь паденья горькой мукой,
Победы краткою мечтой;
Клянусь свиданием с тобой
И вновь грозящею разлукой...

Этот страстный монолог весь построен на антонимических парах слов, призванных выражать накал и противоречивость внутреннего состояния Демона: первый день творенья - его последний день; позор преступленья - правды торжество; паденье горькой муки - победы краткая мечта; свидание с тобой - грозящая разлука и пр. В этой парадигме антонимов есть и абсолютные словарные антонимы, и контекстуальные индивидуально-авторские антонимические сочетания слов. Так как антонимические пары слов относятся обычно к одним тематическим лексическим группировкам, они формируют в тексте содержательные блоки, связанные одним, хотя и внутренне противоречивым смыслом.

Дейктический повтор. Его основа - проформы, т.е. слова дейктичес-кие, бедные содержанием, использующиеся для обозначения в тексте повторяемых смыслов. Лексическое множество дейктических слов формируется местоименными словами: местоименными существительными (он, кто, что, тот и др.), прилагательными (такой), глаголами (делать), наречиями (так, это), числительными.

Эти слова имеют текстовую природу, т.е. они могут функционировать только в тексте, и главная их функция - текстообразующая, заместительная. Она представляет собой замещение в постпозиции (катафора) или в препозиции (анафора) какого-либо конкретного обозначения, смысла. Обратимся к рассмотренному выше стихотворению И. Иртеньева "Портрет".

В данном стихотворении встречается дейктическое наречие там, которое замещает смысл двух предыдущих фраз, личные местоимения у него, он, его, которые замещают в двух последних строфах обозначение персонажа стихотворения, имеющееся в первой строфе: мужчина тридцати примерно лет. Любой текст насыщен местоименными словами, хотя и в разной степени, вследствие чего можно утверждать, что дейктический повтор - универсальное средство текстовой связи, без которого обходится редкий текст. Не случайно именно .местоимения, несмотря на свою немногочисленность, по данным частотных словарей имеют самую высокую частотность употребления в речи.

Выражение универсальных логико-смысловых отношений как средство связности текста. Отображаемые в тексте предметы, явления, события, так же как и в действительности, взаимосвязаны, нерасторжимы, что репрезентируется не только на содержательном и композиционном уровнях, но и на уровне внетекстовых логико-смысловых связей. Основное средство таких связей - союзы (сочинительные и подчинительные), выполняющие функцию

186

соотнесения текстовых фрагментов и самостоятельных высказываний, фраз (а не предикативных частей в составе сложного предложения). Например, в рассказе "Счастье" есть абзацы, которые оформляются фразами с начальными союзами и, а: И я пошла к Голиковым...; А маленький мальчик захлебнулся и сказал, подставляя матери затылок, чтобы его погладили за то, что он умненький...; И она смотрела на меня недоверчиво...; И даже в горле у него от счастья что-то щелкнуло. А старуха, невестина мать, горела счастьем, как восковая свеча...; И она крестится дрожащей от радости рукой...; И снова рассказывала о своих дорогих и хороших вещах и смотрела на меня с отчаянием и злобой...; И все умоляла меня навестить и заходить почаще.

Союзы - каноническое средство выражения в тексте универсальных логических отношений. Семантика и семантические группировки союзов выражают следующие отношения: совпадение, совмещение событий (конъюнкция: и, вместе с тем, сверх того и др.); альтернативность, выбор одного из событий (дизъюнкция: или, либо); противопоставление существующих событий (контраюнкция: но, а, напротив и др.); отношения зависимости (субординация: так как, так что, если, потом, чтобы и др.). Возьмем, к примеру стихотворение А. Тарковского "Надпись на книге":

Покинул я семью и теплый дом
И седины я принял ранний иней,
И гласом вопиющего в пустыне
Мой каждый стих звучал в краю родном.

Как птица нищ и как Иаков хром,
Я сам себе не изменил поныне,
И мой язык стал языком гордыни
И для других невнятным языком.

И собственного плача или смеха
Я слышу убывающее эхо,
И, Боже правый, разве я пою?

И разве так все то, что было свято,
Я подарил бы вам, как жизнь свою?
А я горел, я жил и пел - когда-то.

В этом стихотворении употребление союза и как средства внутритекстовой связи позволяет не только изобразить цепь событий в их совмещении, слиянии, но и передать их в нарастании, усилении, что способствует общей экспрессивности всего стихотворения.

Например, в стихотворении Н. Гумилева "Credo" актуализированы отношения субординации - временной обусловленности, что подчеркивается самостоятельным, независимым употреблением придаточного времени:

187

Откуда я пришел не знаю.
Не знаю я, куда уйду,
Когда победно отблистаю
В моем сверкающем саду.

Когда исполнюсь красотою,
Когда наскучу лаской роз,
Когда запросится к покою
Душа, усталая от грез.

Для поэзии О. Мандельштама характерно построение стихотворений на основе контраюнкции - сопоставления, противопоставления. В этом случае средством внутритекстовой связи становятся союзы а, но. Например:

Когда на площади в тиши келейной
Мы сходим медленно с ума,
Холодного и чистого рейнвейна
Предложит нам жестокая зима.

В серебряном ведре нам предлагает стужа
Валчаллы белое вино,
И светлый образ северного мужа
Напоминает нам оно.

Но северные скальды грубы,
Не знают радостей игры,
И северным дружинам любы
Янтарь, пожары и пиры.

Им только снится воздух юга -
Чужого неба волшебство,
И все-таки упрямая подруга
Откажется попробовать его.

Лирические стихотворения Федора Тютчева часто содержат идею сопоставления, сигналом которого являются фразы с союзами как, как ...так в начале текста:

Как дымный столп светлеет в вышине! -
Как тень внизу скользит неуловимо!
"Вот наша жизнь, - промолвила ты мне, -
Не светлый дым, блестящий при луне, -
А эта тень, бегущая от дыма..."

Как над горячею водой
Дымится свиток и сгорает,
И огнь, сокрытый и глухой,
Слова и строки пожирает:

188

Так грустно длится жизнь моя
И с каждым днем уходит дымом,
Так постепенно гасну я
В однообразье нестерпимом!

Употребляясь как средство внутритекстовой связи, союзы, несомненно, участвуют в формировании общетекстовой модальности, порой определяют ее, являются доминирующим средством ее создания, как, например, в стихотворении А. Тарковского:

Снова я на чужом языке,
Пересуды какие-то слышу, -
То ли это плоты на реке,
То ли падают листья на крышу.

Осень, видно, и впрямь хороша.
То ли это она колобродит,
То ли злая живая душа
Разговоры с собою заводит,

То ли сам я к себе не привык...
Плыть бы мне до чужих понизовий,
Петь бы мне, как поет плотовщик, -
Побольней, потемней, победовей,

На плоту натянуть дождевик,
Петь бы, шапку надвинув на брови,
Как поет на реке плотовщик
О своей невозвратной любови.

В этом стихотворении сложное полимодальное содержание, компонентами которого является модальность сомнения, неразличения событий внешнего мира и состояния внутреннего мира лирического субъекта (первые две строфы), которая обусловливает модальность желательности (вторые две строфы). Модальный смысл сомнения порождается именно употреблением повторяющихся союзов то ли... то пи.

Текстообразующие грамматические связи

Основа данного типа текстообразующих связей - повтор грамматической семантики, грамматическое согласование словоформ и синтаксических конструкций, которые эксплицируются в тексте по-разному, что и объясняет наличие разновидностей грамматических текстообразующих связей. К ним относятся:

- Согласование грамматической семантики глаголов, прежде всего значений вида и времени. Например, в приведенном выше

189

стихотворении О. Мандельштама использованы следующие глагольные формы: сходим, предложит, предлагает, напоминает, не знают, снится, откажется попробовать. Доминанта - глаголы настоящего времени несовершенного вида.

- Употребление деепричастных оборотов - сильнейшее, по мнению Л.М. Лосевой, средство текстовой связи. Обычно в текстовой функции они имеют значение образа действия или детерминантное временное значение, которое относится к событиям, описываемым в текстовом фрагменте или в целом тексте: Петь бы, шапку надвинув на брови. (А.Тарковский); Печалью взвившись, спадет весельем...Глубже и чище родной исток...(Михаил Кузмин); Королева играла - в башне замка - Шопена, И, внимая Шопену, полюбил ее паж (Игорь Северянин).

- Синтаксический параллелизм. Активное употребление в тексте параллельных синтаксических конструкций позволило Г.Я. Солганику выделить параллельную связь в особую разновидность межфразовой связи. Наряду с текстообразующей функцией, эти конструкции выполняют стилистические задачи усиления выражаемого ими в тексте смысла, его градации, как, например, в стихотворении И. Иртеньева "Моя Москва":

Я, Москва, в тебе родился,
Я, Москва, в тебе живу,
Я, Москва, в тебе женился,
Я, Москва, тебя люблю.

Обычно синтаксический параллелизм сочетается с лексико-семантической рекурренцией. В этом стихотворении она проявляется в полном тождественном повторе слова Москва. В приведенном выше стихотворении А. Тарковского "Снова я на чужом языке..." повтор инфинитивных конструкций, участвующих в порождении модальности желательности, сопровождается и усиливается лексико-синтаксическими повторами разного типа: тождественным (Петь бы...Петь бы), частичным (Петь бы мне, как поет плотовщик; ...Петь бы, шапку надвинув на брови, Как поет на реке плотовщик), частичным лексико-семантическим повтором (плыть бы, плотовщик, плоты на реке, на плоту).

- Неполнота синтаксических конструкций (эллипсис, парцелляция, усечение, сегментация, контекстуальная неполнота) может проявиться только в тексте. Неполные конструкции тесно связаны с лексико-синтакси-ческой средой текста, они опираются на нее и в плане содержания, и в плане выражения. Вне текста они утрачивают смысл и не осознаются адекватно в формальном отношении. Подобные конструкции активно функционируют в разговорной речи, являются одной из существенных ее характеристик, поэтому в художественном тексте они прежде всего используются в диалогах персонажей как средство создания их речевого портрета. Например, в рассказе Тэффи "Счастье" встречается достаточно много контекстуально-неполных предложений

190

с незамещенной позицией подлежащего, восстанавливаемой только контекстом: Вот, должно быть, расстроился? ...Вот, должно быть, злится-то!.....Воображаю, как он злится! Все высказывания принадлежат разным персонажам рассказа, но характеризуют предполагаемое эмоциональное состояние одного и того же его героя - Куликова, что становится понятным только в контексте всего текста.

Текстообразующие прагматические связи

Они также запрограммированы автором, обусловлены его творческим замыслом, но, в отличие от первых двух типов связности, не ограничиваются текстом, выходят за его пределы и рассчитаны на сотворчество читателя, его культурную и литературно-художественную компетенцию. Они трудноуловимы, лишены категоричности и однозначности.

Этот тип связности составляют ассоциативные, образные и стилистические когезии.

Ассоциативные связи. Их существование объясняется самой природой текста как факта культуры и как способа освоения, познания и преобразования действительности. Любой текст связан невидимыми нитями с множеством ранее написанных литературно-художественных произведений, он также вбирает в себя как факты исторического прошлого, так и события изображаемой действительности. В связи с этим в процессе порождения текста его автор (осознанно или неосознанно) программирует разного рода ассоциации: образно-метафорические, культурологические, социальные и пр. Такого рода ассоциации свойственны художественным текстам разной жанровой и стилевой структуры, в том числе и литературно-художественным произведениям, рассчитанным на комический эффект. Возьмем, к примеру, стихотворение И. Иртеньева "Угасший костер (романс)":

Костер пылающий угас,
Его судьба задула злая.
Я больше ненавижу вас,
Я знать вас больше не желаю.

Моей любви прервался стаж,
Она с обрыва полетела,
И позабыл я голос ваш,
Черты лица и форму тела.

И адрес ваш, и телефон,
И дату вашего рожденья
Я вычеркнул из сердца вон
С жестоким чувством наслажденья.

191

Любовь исчезла без следа,
Хотя имела в прошлом место.
Прощаясь с вами навсегда,
Хочу сказать открытым текстом:

- Пусть любит вас теперь другой,
А я покой ваш не нарушу.
С меня довольно. Ни ногой
К вам не ступлю отныне в душу.

Это написанное под романс ироническое по тональности стихотворение насыщено культурологическими ассоциациями, отсылающими читателя к поэзии XIX в.: к романсу на стихи Полонского "Мой костер в тумане светит", к лирике А.С. Пушкина. Известные всем со школьной скамьи пушкинские поэтические фразы в данном стихотворении трансформируются (в них меняется частично лексический состав, порядок слов, поэтическая интонация), в результате чего и возникает комический эффект.

Поэзия Ю. Алешковского насыщена ассоциациями совершенно другого типа - социально-культурологическими. Все они связаны с историей России, с событиями, которые оказались для нее трагическими, но которые предстают в его стихотворениях утрированными, гиперболизированными, что также порождает комический эффект. Большую роль при этом играет лексика, клишированные устойчивые фразы, передающие знаковые для страны события. Приведем в качестве примера слова из известной "Песни о Сталине" Ю. Алешковского:

Товарищ Сталин, вы большой ученый -
В языкознанье знаете вы толк,
А я простой советский заключенный
И мне товарищ - серый брянский волк.

За что сижу, воистину не знаю.
Но прокуроры, видимо, правы,
Сижу я нынче в Туруханском крае,
Где при царе бывали в ссылке вы.

В чужих грехах мы с ходу сознавались,
Этапом шли навстречу злой судьбе,
Мы верили вам так, товарищ Сталин,
Как, может быть, не верили себе.

И вот сижу я в Туруханском крае,
Где конвоиры, словно псы, грубы.
Я это все, конечно, понимаю
Как обостренье классовой борьбы.

То дождь, то снег, то мошкара над нами,
А мы в тайге с утра и до утра,

192

Вот здесь из искры разводили пламя -
Спасибо вам, я греюсь у костра.

Вам тяжелей, вы обо всех на свете
Заботитесь в ночной тоскливый час.
Шагаете в кремлевском кабинете,
Дымите трубкой, не смыкая глаз.

Только человек, хорошо знакомый с историей послереволюционной России, может адекватно понять общий смысл этой песни и расшифровать встречающиеся в ней выражения, которые отсылают к значимым для российской истории событиям: первая строфа и содержащаяся в ней ключевая фраза (вы большой ученый - в языкознанье знаете вы толк) имеет подтекстовый, прямо не выраженный смысл, связанный с реальной ситуацией - с дискуссией по вопросам языкознания, в которой принял участие и Сталин, написав статью (не будучи лингвистом) "Марксизм и языкознание". Ряд поэтических фраз (За что сижу, воистину не знаю; В чужих грехах мы сходу сознавались...) отражает типичные для периода сталинских репрессий события, когда люди ни за что погибали в ссылках и тюрьмах. Топоним Туруханский край накрепко связан в сознании русских людей с местом, где сидели в лагерях безвинно осужденные люди (И вот сижу я в Туруханском крае, Где конвоиры, словно псы, грубы...). В данном фрагменте песни Ю. Алешковского встречаются и культурологические ассоциации, вызванные употреблением в нем устойчивых выражений, первое из которых представляет собой трансформацию известной пословицы (И мне товарищ - серый брянский волк), а второе - трансформацию известного политического лозунга (Вот здесь из искры разводили пламя...).

Ассоциативные связи разного рода имеют общую особенность: все они основаны на сближении представлений, не укладывающихся в единые временные, пространственные координаты, и не связаны универсальными логическими отношениями, что обусловлено спецификой категоризации мира в художественном тексте. Еще В. Гумбольдт обращал внимание на то, что одна и та же область представлений "по-иному членится холодным аналитическим рассудком, нежели творческой фантазией создателей языка" (Гумбольдт, 1985, с. 364). Художественная картина мира, воплощенная в тексте, субъективно обусловлена представлениями его автора о категоризации мира, что выражается и в характере ассоциативных связей, возникающих в тексте. Эти связи имеют внетекстовую основу.

Образные связи. Этот тип связи пересекается с ассоциативными связями, но в отличие от них имеет внутритекстовой характер. Образные связи возбуждают в сознании читателя представления о чувственно воспринимаемых объектах действительности. Механизмом подобного возбуждения являются прежде всего образные средства: эпитет, метафора, в том числе

193

развернутая, сравнения разного рода. Для примера рассмотрим стихотворение Н. Гумилева "Слоненок":

Моя любовь к тебе сейчас - слоненок,
Родившийся в Берлине иль в Париже
И топающий ватными ступнями
По комнатам хозяина зверинца.

Не предлагай ему французских булок.
Не предлагай ему кочней капустных -
Он может съесть лишь дольку мандарина.
Кусочек сахару или конфету.

Не плачь, о нежная, что в тесной твоей клетке
Он сделается посмеяньем черни,
Чтоб в нос ему пускали дым сигары
Приказчики под хохот мидинеток.

Не думай, милая, что день настанет,
Когда, взбесившись, разорвет он цепи
И побежит по улицам и будет,
Как автобус, давить людей вопящих.

Нет, пусть тебе приснится он под утро
В парче и меди, в страусовых перьях,
Как тот, Великолепный, что когда-то
Нес к трепетному Риму Ганнибала.

В лирических стихотворениях разных поэтов существуют самые различные образные представления любви (ср. стихотворение А. Ахматовой "Любовь", где это чувство метафоризирубтся и предстает то в облике змейки, свернувшейся клубком, то в образе голубки, то в образе скрипки). Но образ любви-слоненка, топающего ватными ступнями по комнатам хозяина зверинца, любящего сладкое (дольку мандарина, кусочек сахару или конфету), способного разорвать цепи и побежать по улицам, а также способного предстать во сне в парче и меди, в страусовых перьях, является ярким, необычным, выпадающим из поэтической традиции.

194