Самые значительные результаты такой активности связаны с национально-языковой политикой, т.е. с регулированием взаимоотношений между языками в многоязычной и полиэтнической ситуации. Закономерности такой практики, безусловно, сложнее и масштабнее, чем активность людей по отношению к языку в одноязычных ситуациях. Однако обсуждение соответствующих "более простых" фактов (относящихся к одноязычной ситуации, т.е. к "внутренней" языковой политике) помогает понять сами принципы и элементарные механизмы этих процессов.
В условиях одноязычия основными объектами сознательного воздействия общества на язык являются: 1) графика и орфография; 2) терминология; 3) нормативно-стилистическая система языка. Между этими объектами есть известная общность.
Во-первых, письмо, терминология и стилистика - это те языковые области, которые в самом своем зарождении наиболее прямо
241
связаны с сознательно-культурным и искусственным началом в языке. Поэтому и в дальнейшем именно эти области оказались наиболее открытыми для сознательного воздействия людей.
Во-вторых, речемыслительные процессы, связанные с письмом, использованием терминологии и нормативно-стилистическим выбором, находятся ближе всего к тем сферам психического, которые в школе Бодуэна де Куртенэ называли "светлым полем сознания". Будучи наименее автоматизированными, протекая под бо́льшим контролем разума, они способны относительно легко перестраиваться в соответствии с новыми требованиями, продиктованными обществом.
В-третьих, прослеживается известное сходство в "местоположении" письма, терминологии и нормативно-стилистических "добавок" к языковым значениям: это периферия языка. В самом деле, письмо - это вторичная надстройка над природной звуковой материей языка, периферия его формы; терминология представляет собой периферийные зоны словаря, специализированные и потому обособленные друг от друга; наконец, нормативно-стилистическая система, в качестве семантической области, которая складывается из таких содержательных компонентов, как "правильное", "неправильное", "разговорное", "книжное", "канцелярское", "просторечное", "высокое", "низкое" и т.п., - это периферия языка по отношению к его семантическому ядру.
В-четвертых, характерна факультативность (необязательность) в конкретном языке письма, терминологии или нормативно-стилистической обработанности: в большинстве языков планеты эти явления отсутствуют; в тех языках, где они имеются, они не изначальны.
Таким образом, наиболее глубокие языковые сущности - фонология, грамматика, основной словарный фонд - лежат вне досягаемости волевого воздействия на язык. Для тех областей языка, которые могут меняться под таким воздействием, характерны: 1) наибольшая осознанность говорящими; 2) периферийное, как бы поверхностное положение в языке, 3) допустимость вариантов; 4)известная факультативность.
Своеобразие этих сфер языка проявляется в парадоксальном несоответствии между их объективным статусом в языке и "субъективным" отношением к ним говорящих. В плане коммуникативной сущности языка, они периферийны и необязательны; однако людьми
242
они воспринимаются как центральные и наиболее существенные сферы языка. Нормативно-стилистические качества речи, орфография, а также в профессиональной среде терминология - это то в языке, на что люди обращают внимание в первую очередь, что может их остановить, задеть, взволновать, вызвать оценочную реакцию ("хорошо", "плохо", "красиво", "нелепо", "безграмотно", "безвкусно", "невежественно" и т.п.). Вот почему "покушение" на стилистический узус в литературном манифесте или скромное подновление орфографии говорящие могут воспринять как события, меняющие весь язык (хотя в действительности такие реформы лишь слегка затрагивают периферию языка). В то же время наиболее глубокое и существенное в языке - его находящаяся вне стилистики и вариативности структура - пребывает вне сферы действия реформ и вне людских оценок. Создатель кибернетики Норберт Винер, глубоко видевший разную коммуникативную ценность структуры языка и языковой нормы, писал: "Совершенно верно, что при утонченном исследовании языка нормативные вопросы играют свою роль и что они являются весьма щекотливыми. Тем не менее эти вопросы представляют последний прекрасный цветок проблемы общения, а не ее наиболее существенные ступени"12.
Сознательная активность людей по отношению к языку наиболее ярко и значительно проявляется в периоды формирования литературных языков или смены одной нормативно-стилистической системы новой нормой. Это воздействие может заключаться в выборе диалектной базы литературного языка; в сознательном отборе определенного корпуса текстов в качестве эталонных, образцовых; в сознательном формировании определенных языковых идеалов, языковых вкусов и привычек говорящих.
Естественно, однако, что в процессе сложения нормативно-стилистической системы весьма значительно и стихийное начало. В сравнении с реформами письма или упорядочением терминологии, формирование литературного языка - это принципиально менее управляемый процесс. В истории литературных языков есть драматизм и есть ирония. История показывает, что программы сознательного воздействия на язык не бывали до конца и вполне осуществлены. В каждой такой программе есть доля утопии. С другой
243
стороны, результаты сознательных усилий во многом оказывались "незапланированными", неожиданными, потому что языковая действительность сложна, противоречива, стихийна и в конечном счете более могущественна, чем это представлялось "устроителям" литературных языков. При этом, чем сильнее и самобытнее письменная традиция, тем менее "управляем" литературный язык, тем органичнее и как бы незаметнее, меньше сознательное человеческое "вмешательство" в естественный ход вещей.
В сложившемся литературном языке кодификация в основном ретроспективна: словари и грамматики отражают естественно складывающийся и естественно (и достаточно медленно) меняющийся узус. Если это и можно назвать "регламентацией языка", то она напоминает того мудрого и потому полновластного короля из "Маленького принца" Антуана де Сент-Экзюпери, который, дождавшись рассчитанного заранее момента солнечного заката, решительно повелевал, чтобы солнце зашло.
Определяя в известной мере состав языковых средств, образующих норму языка, а также воспитывая языковые вкусы говорящих, общество тем самым воздействует на их языковую практику. В воздействии на речь индивидов заключены возможности опосредованного воздействия общества на структуру языка.
244
12
Винер Н. Кибернетика и общество. М.: Изд-во иностранной литературы, 1958. С. 99
