Универсальная структура языкового акта, выявленная Клодом Шенноном и Романом Якобсоном (см. Якобсон [1960] 1975), позволили увидеть, что в любом высказывании должен присутствовать некоторый "обязательный минимум" информационно-коммуникативной ясности. В частности, в высказывании должны быть так или иначе обозначены такие базовые параметры коммуникативной ситуации, как указание на общую функцию (прагматику) высказывания (является ли оно приказом, вопросом, ответом или сообщением); как различение говорящего, слушающего и не-участника данного коммуникативного акта; как различение субъекта речи и субъекта действия (о котором сообщается); различение субъекта и объекта данного действия. В частности, замечено, что в самых разных языках высказывания, содержащие общий вопрос (требующий ответа Да или Нет), произносятся с повышением тона в конце (что связано с физиологическим напряжением голосовых связок говорящего, поскольку внутренне он еще не закончил коммуникацию - он ждет ответа). Таким образом, коммуникативно обусловленная физиологическая особенность вопросительных высказываний выступает как универсальный показатель вопросительной прагматики.
С постоянной необходимостью различать говорящего, слушающего и не-участника разговора связана такая универсалия, как существование в любом языке личных местоимений, причем с обязательным различением 1-го, 2-го и 3-го лица (т.е. адресанта, адресата и того, о ком (о чем) идет речь). С категорией лица (реализуемой в личных местоимениях и в личных формах глагола) связана также универсальная необходимость обозначить взаимоотношения между участниками-неучастниками речевого акта и субъектом действия (о котором говорится в высказывании): формы 1-го лица указывают на совпадение субъекта речи с субъектом
39
действия; в глагольных формах 2-го лица представлены действия, которые совершает слушающий; 3-е лицо - формы для действий, которые совершает не-участник разговора.
Различение говорящего, слушающего и неучастника разговора представляет собой исключительно глубокую коммуникативно-психологическую универсалию. Неслучайно именно это различение лежит в основе главной жанровой оппозиции в искусстве слова - оппозиции лирики, драмы и эпоса.
Философский смысл универсальности личных местоимений состоит в необходимости для человеческого сознания различать категории 'Я' - Ты' - 'Он' ('Она'. 'Оно'). Этот смысл нашел отражение в философской этике выдающегося религиозного мыслителя XX в. Мартина Бубера, который одним из первых (наряду с М.М. Бахтиным) увидел диалогическую устремленность человеческого бытия. Его знаменитое сочинение, учившее видеть сущность человека в поиске диалога со своими ближними и дальними, имело характерное "местоименное" заглавие - "Я и Ты" (1922).
Фундаментальная значимость оппозиций "Я" - "Ты" - "Он", "Я" - "Другой" влияла также и на развитие лингвистических идей. Как пишет Н.Д. Арутюнова, "концепция Другого ввела в фокус изучения следующие три круга явлений: 1) семиотизацию личности - ее речевых и поведенческих проявлений; 2) самопознание через диалогизацию внутреннего мира и превращение субъекта сознания в объект познания; 3) поляризацию своего и чужого (сферы Эго и сферы Другого)" (Арутюнова 1998, 648 - 649).
40
