Стандартизированный уровень общения иначе называют контактом масок. При общении на этом уровне хотя бы один из партнеров стремится скрыть свое истинное состояние, как бы спрятать свое лицо за воображаемую маску. Почему он это делает?
Дело в том, что бывают случаи, когда общение носит вынужденный характер для человека. Он бы рад не общаться с тем или иным партнером, но обстоятельства заставляют его вступать в контакт. Например, ученик, оставленный после уроков, чтобы исправить неудовлетворительную отметку, вынужден общаться со своим учителем, выполнять все его задания и требования. Иначе он не добьется нужного результата. Школьник-правонарушитель вынужден вступать в общение с инспектором милиции и давать ему объяснения по поводу своего поведения. Хотя, будь его воля, он не стал бы разговаривать с милиционером на подобную тему.
Взрослые тоже довольно часто вступают в вынужденное общение. В городском транспорте приходится отвечать попутчикам на самые различные вопросы: "Какая сейчас остановка?", "Как проехать до того или иного места?", "Сколько стоит билет?" Так уж устроена наша жизнь, что без обращений друг к другу мы не можем обойтись.
Но в то же время порой невозможно общаться с каждым, кто пожелает вступить в контакт. Ведь человек бывает не расположен к общению в силу различных причин: из-за усталости, плохого настроения, болезненного состояния, погруженности в какие-то свои проблемы или заботы. Либо могут быть весомые причины для ухода от общения с конкретным человеком: старые обиды на него, недоверие к партнеру, склонному к различным хитростям, к обману, к нечистоплотным поступкам.
Стараясь как-то защитить себя от нежелательных контактов или, по крайней мере, ограничить их, человек и пытается "надеть маску", т.е. спрятать свое истинное состояние за неким известным стандартом.
Так, ученик, оставленный учителем после уроков, может прикинуться больным, или, говоря иначе, надеть "маску больного". И все попытки учителя привлечь его к учебной работе будут
109
постоянно натыкаться на "головную боль", "сильное недомогание", "головокружение" и прочие "страдания" учащегося. А поскольку гуманное назначение педагогической профессии не позволит учителю заставлять работать "больного" ученика, то педагог будет вынужден прервать дополнительное занятие и направить учащегося к врачу или домой. Но именно этого и добивался ученик, которому не хотелось общаться с учителем после уроков, именно поэтому он использовал "маску больного".
Другой маской, позволяющей ограничить общение с нежелательным партнером, может служить "маска шута". Спрятавшись за такую маску, ученик станет реагировать на предложения учителя включиться в учебную работу несерьезными репликами, шутками, усмешками и прочими атрибутами шутовства. Поэтому педагог будет испытывать серьезные затруднения в общении с учеником в такой маске.
Возможно также использование и других масок: "маска тигра" позволяет демонстрировать агрессивность и держать партнера на расстоянии; за "маской зайца" можно спрятаться, чтобы не навлечь на себя гнева или насмешек со стороны более сильного партнера. Этой же цели могут служить "маска робости", "маска послушания", "маска угодливости".
Вот учитель обратился к своему ученику-старшекласснику с просьбой сходить за тряпкой и стереть с доски. А в ответ школьник не просто отказывается выполнить эту просьбу, а обрушивает на педагога бурю гнева и раздражения. В резких тонах, с дикой гримасой на лице он бесцеремонно заявляет на весь класс: "А почему я должен стирать с доски? Я на ней не писал! Я Вам не мальчик на побегушках, чтобы бегать за тряпками! Пошлите дежурного, это его обязанность!" В данном случае ученик всем своим видом демонстрирует учителю "маску тигра", предлагая ему общаться на стандартизированном уровне. Следует отметить, что, спрятавшись за подобную маску, ученик вполне может добиться желаемого - сделать так, чтобы учитель, во-первых, не заставлял его в данный момент отрываться от своих занятий; во-вторых, впредь опасался бы подходить к нему с подобными просьбами и поручениями.
Общение с человеком в маске довольно затруднительно, ведь маска для того и надевается, чтобы спрятать за ней что-то свое, личное. Даже если этим личным является элементарная лень. Контакт масок означает ограничение, накладываемое на участие собственной личности в диалоге, поскольку вместо себя человек предлагает партнеру общаться с той или иной маской. Подлинного общения с партнером в маске не получится. Поэтому если мы хотим общаться с человеком, а не с маской, то надо добиться снятия маски.
Как это сделать? Каких-то универсальных рецептов на этот счет нет и быть не может.
110
Одним из эффективных средств является шутка, шутливый тон, своеобразная игра. Вот как описывает это А.С. Макаренко.
...Труднее было с такими симулянтами, как Ховрах. Уже на третий день у него начались солнечные удары, он со стонами залезал под кусты и укладывался отдыхать. С такими умел гениально расправляться Таранец. Он выпрашивал у Антона линейку и Молодца и с целой группой санитаров, украшенный флагами и крестами, выезжал на поле. Наиболее сильным средством у Таранца был Кузьма Леший, вооруженный настоящим кузнечным мехом. Не успеет Ховрах разнежиться в роще, как на него налетает "скорая помощь" для несчастных случаев. Леший мгновенно устанавливает против больного свой мех, и несколько человек работают мехом с искренним увлечением. Они обдувают Ховраха во всех местах, где предполагается притаившийся солнечный удар, а потом влекут к карете. Но Ховрах уже здоров, и карета спокойно уезжает в колонию. Как ни тяжело было для Ховраха подвергнуться описанной медицинской процедуре, еще тяжелее ему возвратиться в сводный и в молчании принимать дозы новых лекарств в виде самых простых вопросов:
- - Что, Ховрах, помогло? Хорошее средство, правда?...
(Макаренко А.С. Пед. соч.: В 8 т. - М., 1984. - Т. 3. - С. 395.)
Иногда и педагоги используют своеобразные маски в общении со школьниками. Обратимся еще к одному примеру.
Бывало, только входит наш Харлампий Диогенович в класс, сразу все затихают, и так до самого конца урока. Правда, иногда он нас заставлял смеяться, но это был не стихийный смех, а веселье, организованное сверху самим же учителем. Оно не нарушало дисциплины, а служило ей, как в геометрии доказательство от обратного.
Происходило это примерно так. Скажем, иной ученик чуть припоздает на урок, ну примерно на полсекунды после звонка, а Харлампий Диогенович уже входит в дверь. Бедный ученик готов провалиться сквозь пол. Может, и провалился бы, если б прямо под нашим классом не находилась учительская.
Иной учитель на такой пустяк не обратит внимания, другой сгоряча выругается, но только не Харлампий Диогенович. В таких случаях он останавливался в дверях, перекладывал журнал из руки в руку и жестом, исполненным уважения к личности ученика, указывал на проход.
Ученик мнется, его растерянная физиономия выражает желание как-нибудь понезаметнее проскользнуть в дверь после учителя. Зато лицо Харлампия Диогеновича выражает радостное гостеприимство, сдержанное приличием и пониманием необычности этой минуты. Он дает знать, что само появление такого ученика - редчайший праздник для нашего класса и лично для него, Харлампия Диогеновича, что его никто не ожидал, и раз уж он пришел, никто не посмеет его упрекнуть в этом маленьком опозданьице, тем более он, скромный учитель, который, конечно же, пройдет в класс после такого замечательного ученика и сам закроет за ним дверь в знак того, что дорогого гостя не скоро отпустят.
111
Все это длится несколько секунд, и, в конце концов, ученик, неловко протиснувшись в дверь, спотыкающейся походкой идет на свое место.
Харлампий Диогенович смотрит ему вслед и говорит что-нибудь великолепное. Например:
Класс хохочет. И хотя мы не знаем, кто такой принц Уэльский, мы понимаем, что в нашем классе он никак не может появиться.
(Искандер Ф. Тринадцатый подвиг Геракла // Школьная пора. - М.: Молодая гвардия, 1989. - С. 233 - 236.)
112
