Я - ЭТО...

В человеке заложены безграничные источники творчества, иначе бы он не стал человеком. Нужно их освободить и вскрыть. И сделать это, не заламывая рук с мольбою к справедливости, а ставя человека в подходящие общественные и материальные условия. А.Н. Толстой - Мама - крана, сын - краненок, папа - кран, дедушка - кранище, бабушка- крана... - Что ты там выдумываешь? - Я не выдумываю, я примеряю. (Из разговора ребенка и взрослого)

Ключевые слова: закономерности внутреннего мира, прогноз, слово, понятие, значимость, выбор, действия выбора, социальные нормы

Наблюдая окружающих людей, мы невольно, а иногда и специально, отмечаем в их поведении некоторые повторяющиеся особенности. Иногда их сравнительно легко выявить, и мы смело утверждаем: "Это на него очень похоже", или "Этот никогда не подведет", или "В этом возрасте такое у всех бывает - пройдет". Анализируя свою жизнь, тоже делаем обобщения, отмечаем изменения в своем внутреннем мире: "Я никогда так не сделаю", "Это мне не нужно", "Раньше я думал, что...", "Когда я был моложе, то мне казалось..." Эти житейские наблюдения основываются на проявлении в поведении человека некоторых закономерностей, как бы правил, по которым строится его внутренний мир и, соответственно, возможность понимать этот мир.

Что же отражается в законах, закономерностях внутреннего мира человека? Как возникают и чем определяются возрастные и индивидуальные закономерности внутреннего мира человека?

231

Чтобы разобраться в этом, проанализируем группу фактов, в которых эти закономерности проявляются. Из произведений Рабиндраната Тагора, например, мы можем познакомиться с индийскими невестами в возрасте 12-13 лет¹.

Подобное восприятие нашей пятиклассницы мы оценили бы, пожалуй, только с юмором. Какая она невеста - она еще совсем ребенок!

Во вьетнамской культуре язык построен по звуковысотному принципу - звук разной высоты имеет и разное значение, благодаря этому у большинства вьетнамцев формируется звуковысотный слух - основа музыкального слуха. Этого явления как массового нет в нашей культуре, так как наш язык построен по другому - семантическому - признаку, поэтому при обучении музыке и стоит специальная педагогическая задача - развивать у учащихся звуковысотный слух.

Плавающие младенцы сегодня никого не удивляют, но еще буквально два десятилетия тому назад они воспринимались как диковинка.

Слепоглухонемые дети, к которым близкие относились как к инвалидам, становились действительно такими. Замечательный советский психолог А.И. Мещеряков в своей работе "Слепоглухонемые дети" описывает ребенка, у которого от постоянного физического контакта с матерью не была развита даже элементарная терморегуляция, он был как бы живым придатком матери. Весь долгий опыт работы А.И. Мещерякова и его продолжателей показывает, что слепоглухонемой человек при соответствующих условиях обучения и воспитания вполне может стать трудоспособным и интеллектуально развитым.

Почти хрестоматийный факт: знаменитый "мужичок с ноготок" Н.А. Некрасова и наш современник, которого мы водим, часто за ручку, в детский сад.

Вспомните, сколько раз несоблюдение людьми некоторых представлений о закономерностях поведения ставило нас если не в тупик, то по крайней мере в позу критика: "Взрослый, солидный человек, а ведет себя как мальчишка", "Не по возрасту умен и серьезен", "Увлекается, как ребенок", "Одевается, как девушка", "Шутит запросто со всеми, словно не начальник" и так далее, и так далее.

232

Это малая толика фактов, которые заставляют задуматься над происхождением закономерностей внутреннего мира человека. Задумаемся хотя бы, где же действительно эти закономерности, объективно существенные как механизмы функционирования целостного внутреннего мира человека, а где наше обыденное, житейское представление об этих закономерностях, в которых так легко подменить существенное - сходным, закономерное - случайным.

Психика, внутренний мир человека - это проявление нашей возможности предвидеть, планировать свои действия еще до их реального осуществления; это возможность предвидеть последствия своих действий для других людей и для самого себя.

Что обеспечивает человеку эту возможность прогноза, предвидения в ситуации действия? Можно сразу отметить - знания. Да, знания, и не только его собственные, но и усвоенные им во взаимодействии с другими людьми, с предметами, созданными этими людьми. Как передается знание от одного человека к другому, от одного поколения к другому? Важнейшей формой фиксации и передачи человеческих знаний являются знаки. Откроем "Философскую энциклопедию", в статье на слово "знак" читаем, что "знак - материальный, чувственно воспринимаемый предмет (явление, событие, действие), выступающий в познании и общении людей в качестве представителя некоторого предмета или предметов, свойства или отношения предметов, используемый для приобретения, хранения, преобразования и передачи сообщений (информации, знаний) или компонентов сообщений какого-либо рода".

Знаки - ежедневное средство общения людей, живущих в одно время и разделенных тысячелетиями. Знаки бывают самые разные, большая группа знаков - языковые. Так же, как и другими знаками, ими ребенок пользуется с самого рождения. Сначала слово для ребенка соотносится как бы непосредственно со свойством предмета или действия. В психологической литературе описано множество фактов называния ребенком совершенно разных предметов одним и тем же словом. Так, малыш в возрасте чуть больше года все острое и колючее называл "го-га" - иголка, ножницы, нож, кнопка, зонтик (спицы колючие), занозу в пальчике, а словом "ма" - все, что пропало, исчезло, сломалось, спряталось, утонуло, улетело, было унесено. Таких словечек множество. Постепенно, как и у

233

всех детей, усваивающих язык, слово - как знак - соотносится с определенными свойствами предметов: "Что это такое? ", "Как это называется? " - те детские вопросы, в которых как бы просвечивает назначение словесного знака: служить средством обозначения предмета. Но это не единственное назначение слова.

Любое слово как знак обобщает, выделяет существенные и несущественные, случайные свойства предметов. Как правило, в толковых словарях любого языка даны основные значения слов и другие варианты их употребления, в том числе и переносные значения. Ребенок, овладевающий языком, знакомится и с этой особенностью слов в общении с другими людьми. Малышу около четырех лет, играет со старшими детьми в разведчиков, по ходу игры ему говорят: "Иди принеси донесение". Ребенок в растерянности: "Как я его принесу, у меня же кармана нет".

Ехал по железной дороге и хорошо усвоил, что проводник - это женщина, которая приносит чай и белье. Во время следующей поездки проводником был мужчина. Малыш недоумевает: "Мама, кто же такой проводник?.. Почему дядя чай разносит?"

Обобщающая функция слова-знака, которое мы употребляем в своей бытовой, разговорной речи, часто приводит к ошибкам. Эти ошибки связаны с тем, что человек, употребляющий слово, не всегда отдает себе полный отчет о всех существенных признаках предметов, которые входят в содержание этого слова. Поэтому, например, вызывают трудность задачи "на сообразительность", где надо контролировать содержание каждого слова. Попробуйте решить: "Как это возможно?"

• - На перроне особа в черном встречает молодого человека и говорит ему: "Вчера вечером Ваша мать умерла". Молодой человек - сын особы в черном.
• - У двух зрячих один брат слепой, но у этого слепого нет зрячих братьев.
• - Она мне соседка, а я ей - нет.
• - Он мой дед, но я ему не внук. - У тебя дочь, но ты мне не мать.
• - У меня есть сестра, а у моей сестры сестры нет.

Решение этих задач сразу становится "очень простым", если вы догадались, что особой в черном может быть и мужчина и женщина, что зрячие - это мужчины и женщины, а у соседки может быть не только соседка, но и сосед и так далее. Другими словами, когда вы выделили полное содержание слов. Для понимания

234

людьми друг друга в зависимости от ситуации бытового общения часто достаточно нескольких характеристик предметов, обобщенных в слове, поэтому все содержание слова остается до определенного времени как бы "закрытым" для человека. Нужны особые действия, чтобы мы поняли, что же стоит за тем или иным словом. Это отражается и тогда, когда мы призываем собеседника называть вещи своими именами, то есть договариваемся об однозначном понимании предмета разговора.

Итак, слово не только называет, но и обобщает. Это дает возможность через слово, с помощью слова передать другому человеку знания, необходимые для совместного действия с другими людьми, научить его с помощью слова. С развитием этой человеческой способности связана величайшая революция в интеллектуальной и культурной истории человечества.

Общественно-историческое значение слова - это опыт истории человечества, сконцентрированный, обобщенный, доступный каждому человеку, владеющему языком, это как бы связь поколений людей, осуществленная с помощью слова.

Слова позволяют нам использовать в нашей собственной индивидуальной деятельности не только наш личный опыт, но и опыт всего человечества. Когда мы используем, например, в своей жизни знания о законах преломления света, то это не значит, что мы сами их открыли. Мы применяем знания, переданные нам другими людьми. Опыт людей, закрепленный и переданный нам с помощью языка, дает знания о расстоянии до Луны, о свойствах электричества, о строении клетки и множестве других вещей и явлений.

Слово становится средством познания мира (заметим, что не единственным, а одним из средств). Выдающийся отечественный психолог Л.С. Выготский писал в своей замечательной книге "Мышление и речь": "Слово, лишенное значения, не есть слово, оно звук пустой. Следовательно, значение есть необходимый, конституирующий признак самого слова. Оно есть само слово, рассматриваемое с внутренней стороны. Таким образом, мы как будто вправе рассматривать его с достаточным основанием как феномен речи. Но значение слова с психологической стороны, как мы неоднократно убеждались на протяжении всего исследования, есть не что иное, как обобщение, или понятие. Обобщение и значение слова суть синонимы. Всякое же обобщение,

235

всякое образование понятия есть самый специфический, самый подлинный, самый несомненный акт мысли. Следовательно, мы вправе рассматривать слова как феномен мышления" ¹.

Значение слова развивается в ходе общения ребенка с другими людьми, оно постепенно становится средством индивидуального мышления, одним из средств его внутренней психической жизни.

В работе Л.С. Выготского впервые было показано, что "мысль и слово не связаны между собой изначальной связью. Эта связь возникает, изменяется и разрастается в ходе самого развития мысли и слова"².Подробно об этом чуть позже.

Особенности развития речи, овладение ее внешней, звучащей стороной и тем, что составляет содержание, проявляются в развитии содержательной стороны речи от предложения к слову, тогда как звучащая сторона речи развивается от слова к предложению. Первые слова ребенка - это обозначение сложных ситуаций, возможных действий, отношений. Упал, протягивает ушибленную руку, говорит одно слово "Ай!", но за этим словом огромное содержание: просьба пожалеть, рассказ о боли, надежда на сочувствие. В возрасте около трех лет - восторг и радость встречи с матерью, человек не находит слов: "Ты моя семиножечка, девяносто пять!" Содержание радости не вмещается в знакомые слова и формы выражения чувств, в новом слове больше возможности для выражения отношения.

Развитие содержания речи - это и развитие ее выразительных возможностей, тех особенностей слов, которые позволяют передавать вместе с объективным содержанием и свое отношение.

Долгое время слово для ребенка остается как бы свойством предмета. Разбилась любимая чашка малыша, он с недоумением спрашивает: "Как же она теперь называется?" Понял, что книги пишут писатели и поэты. Видит, что бабушка пишет, спрашивает: "Ты теперь тоже писатель?"

Выразительные возможности речи у ребенка сначала связаны только с использованием интонации, потом появляются другие средства: перестановка слов для усиления их значения - инверсии, повторы: "Пришла, пришла, моя мама пришла!", "Ты совсем, совсем,

236

совсем пришла?" Уже в трехлетнем возрасте ребенок может использовать множество выразительных средств. Двухлетний больше пользуется интонацией, но уже в этом возрасте намечается ориентировка на выделение звучащей и смысловой стороны слова. Со смехом объявляет, например, что мама и сын называются одним именем, сам смеется над своим переименованием и приглашает других.

С годами, по мере усвоения речи, растет дифференциация плана содержания речи и ее звучащей стороны. Она связана прежде всего со становлением механизма обобщения, который в развитом виде приводит к тому, что слово превращается в понятие. Слово, понятие - это форма мышления, в которой мы выделяем закономерные свойства вещей и явлений.

Но прежде чем слово становится понятием, оно проходит длительный и сложный путь развития как в индивидуальной жизни человека, так и в истории культуры.

Словесное значение, которым мы пользуемся в своем мышлении о мире, выступает в форме житейских и научных понятий. Л.С.Выготский, исследуя особенности этих понятий, пришел к интересному выводу о том, что научные понятия проходят особый путь развития в сравнении с житейскими. Если житейские понятия - это значение слов бытового языка, которым мы пользуемся в ежедневном общении, то научные понятия - это те, которые ребенок осваивает при систематическом обучении основам наук (например, понятие числа, подлежащего, литературного образа и так далее).

Житейские понятия в своем развитии проходят несколько этапов. Развитие понятия - это отношение понятия к действительности, к тем свойствам вещей и явлений, которые отражаются, содержатся в слове. Мы остановимся подробнее на этапах развития понятий, которые выделены в работе Л.С. Выготского, чтобы показать, как меняется картина мира по мере усвоения понятий. Причем образование понятий или приобретение словом значения является результатом сложной деятельности ребенка, в которой участвуют все психические процессы: ощущение, восприятие, память, мышление, воображение, чувства и воля.

"Центральным для этого процесса, - писал Л.С. Выготский, - является функциональное употребление знака или слова в качестве средства, с помощью которого подросток подчиняет своей власти собственные

237

психические операции, с помощью которого он овладевает течением собственных психических процессов и направляет их деятельность на разрешение стоящей перед ним задачи"¹.

Развитие понятий определяется не биологическими факторами, а теми социальными задачами, которые ставятся перед ребенком по мере возрастания его участия в профессиональной и общественной жизни.

Первый этап в образовании понятий можно описать как образование неформального неупорядоченного множества, своего рода кучи предметов, связанных только во впечатлении ребенка. Звукового оформления понятия еще может и не быть - его заменяет жест, движения, мимика. Например, малыш восьми месяцев усвоил, что голубой заяц стоит всегда на полке справа. На вопрос: "Где голубой заяц?" - весело поворачивал голову и протягивал ручки к игрушке. Зайца переставили на другую полку - он стоял среди игрушек, игрушки хорошо были видны малышу. Когда его попросили найти голубого зайца, он полез к тому месту, где заяц стоял раньше. То есть пространственное расположение игрушки, а не ее объективные свойства определяли понимание слов.

Второй этап в образовании понятий - это образование комплексов, то есть таких объединений предметов, которые связаны не только на основе личного опыта ребенка, но и на основе объективных признаков. Вместо весьма условной, субъективной связности ребенок объединяет предметы на основе объективных связей. Другое дело, что связи могут быть самые разные - случайные, поверхностные связи сходства и существенные, закономерные, которые отражают реальное, физическое сходство. В комплексе связи предметов очень разнообразны, как разнообразно и реальное сходство предметов. Например, ребенок считает "синим" все оттенки синего цвета, а "злым волком" любой неожиданный шорох, звук, движение: "Злой волк пробежал? "

В жизни взрослого человека понятия-комплексы встречаются тоже. Что стоит за словами-понятиями "честь", "совесть", "долг", "ответственность"? Умеют ли взрослые называть вещи своими именами? Это не праздный вопрос - за ним стоит способность каждого из нас выделять существенные, объективные закономерности мира, в котором мы живем.

238

Формирование понятий-комплексов приводит к появлению таких обобщений, которые внешне напоминают понятия, но по своему строению понятиями не являются. Это - псевдопонятия. Появление их связано с тем, что речь окружающих людей обладает постоянными значениями. Эти постоянные значения определяют путь, по которому развиваются и обобщения ребенка. Ребенок усваивает от взрослых значения слов, но ему самому надо определять, какие свойства конкретных предметов входят в это значение. Каким способом он находит эти предметы, каким способом определяет общие свойства - это остается скрытым для взрослого, хотя результат употребления слова совпадает с действием взрослого. Таким образом, псевдопонятие содержит в себе противоречие: по форме оно похоже на форму понятия, а по происхождению может и не совпадать. Благодаря этому противоречию и его последующему разрешению псевдопонятие приводит к появлению понятий.

"Ребенок мыслит в качестве значения слова то же, что и взрослый (те же предметы), - писал Л.С. Выготский, - благодаря чему возможно понимание между ними, но мыслит то же самое содержание иначе, иным способом, с помощью иных интеллектуальных операций".

Слова-понятия могут совпадать в том смысле, что указывают, называют один и тот же предмет, но делают это различными способами. Например, одного и того же человека мы можем называть совершенно различными словами. Объективно это один и тот же человек, но он может быть назван "шофером", "отцом", "пассажиром" и так далее. Слова-понятия, которыми пользуется ребенок, могут совпадать в своей отнесенности к предмету со словами взрослого, но не совпадать в значении слов.

Третий, заключительный этап в развитии понятий - это есть собственно понятия, истинные понятия. Понятия в их развитом виде позволяют выделить, изолировать отдельные свойства предметов и рассматривать их вне связи с конкретными свойствами всей вещи или явления. Например, выделить в снеге только его цвет или происхождение, в прямоугольнике - его форму, характер углов и тому подобное. Одновременно с выделением основных признаков происходит объединение их - анализ неотделим от синтеза. Собственно понятия определяют возможность для человека обосновать использование того или иного содержания

239

слова, то есть как бы восстановить ход построения содержания слова. Одновременно это и обращение к своим собственным преобразованиям - операциям анализа, синтеза, сравнения, обобщения, абстракции, конкретизации, то есть к тем действиям, которые помогли выделить в предметах закономерное и случайное. Это свойство подлинных понятий открывает человеку возможность самонаблюдений, то есть обращения к своему внутреннему миру, к тому, что составляет содержание его действий, - что я делаю? почему я так делаю? как я делаю?

Житейские и научные понятия, по мнению Л.С. Выготского, существенно различаются тем, что формируются принципиально по-разному. Научное понятие сразу, по мере его освоения, предполагает выделение тех действий, которые позволяют выделить в предметах их существенные признаки. Усваивая, например, что такое существительное, учащиеся сразу овладевают действием по выделению его признаков: обозначают предмет, отвечают на вопрос "кто" или "что". Это свойство научных понятий существенно отличает их от житейских понятий, которые ребенок усваивает в ходе практического общения со взрослыми.

Возможность выделить свои действия, обосновать те свойства предметов, которые входят в содержание научных понятий, по мере усвоения их переносятся на житейские понятия. Человек, употребляя их, уже может воспользоваться не только случайными свойствами предметов, но и закономерностями, которые он смог выделить сам. Подростки, например, уже ориентируются на существенные признаки таких понятий, как добрый, отзывчивый, умный и так далее. Обучение, освоение научных понятий перестраивает и житейские понятия.

Мы остановились только на некоторых особенностях слова как знака. Анализ их позволяет выявить происхождение закономерностей психического развития, тех, которые мы в быту связываем, например, с ростом понимания. Маленький не понимает, а взрослый понимает. Не понимает - то есть не умеет дать себе отчет о своих действиях, о тех свойствах предметов, с которыми он имеет дело. Понимает - отдает себе отчет. Одним из условий появления понимания является овладение понятиями, словами языка.

Речь человека - это общение с другими людьми с помощью языка. Закономерность психического развития

240

проявляется в том, что первоначально развернутая, громкая речь постепенно переходит во внутренний план, становится неслышной, свернутой, существующей только "в уме". Наверняка многим из вас приходилось наблюдать, как дети-школьники, играя наедине с игрушками, разговаривают с ними вслух, не просто комментируют каждое свое действие, а планируют их: "Сейчас мы пальтишко наденем и гулять пойдем, на улице хорошая погода" и тому подобное. Такая речь - речь для себя, как бы разговор с самим собой. Она является переходным этапом от громкой, направленной на другого человека речи к речи внутренней, к речи "для себя", которая входит в содержание мира человека.

Кроме словесных знаков, в любой культуре существует множество неязыковых знаков, среди них - знаки-копии, знаки-признаки, знаки-указатели, знаки-сигналы и другие. К знакам-копиям относятся такие способы воспроизведения предметов и явлений, которые сходны с обозначаемым. К их числу относятся, например, фотографии, отпечатки пальцев, первые формы письменности, когда люди в виде простейших рисунков изображали предметы и явления. Как и словесные знаки, знаки-копии имеют свое значение, которое надо научиться "читать". Умение это приобретается только в совместной деятельности с другими людьми, где используется значение знака-копии. Это общее требование относится и к знакам-признакам, знакам-симптомам. Такие знаки, без включения их в совместную деятельность с другими людьми, могут просто не выступать в их подлинном значении. Например, если вы не знаете, что означают роящиеся теплым вечером мошки, то вряд ли воспримете их как знак изменения погоды. Отличительное свойство этих знаков в том, что они ориентируют человека на причину их появления. Шум в моторе машины - знак неисправности; вялость, капризность ребенка - знак подступающего недомогания.

Знаки-сигналы выступают как извещение о цели или об известных обстоятельствах действия. У человека, получившего такой знак, определяется программа действия, он может легко предвидеть особенности своих действий в данной ситуации. Школьный звонок, гудок автомобиля, аплодисменты на концерте...

Овладение любыми знаками - это устанавливание особых отношений с окружающим миром, которые

241

позволяют не только ориентироваться в нем, но и передать свое отношение.

Природа знаков человеческой культуры такова, что они обладают свойством метафоричности, многозначности. В этом состоит одно из важнейших условий развития способности человека вкладывать в объективное содержание знака и свое отношение. Так, если рассматривать рисование как один из видов деятельности, где происходит усвоение знаков культуры, то его развитие идет по все более точному, верному отображению действительности, ко все более явно выраженному в рисунке отношению к ней. Рисование, по мнению B.C. Мухиной, не только выражает определенные результаты психического развития ребенка, но и само обеспечивает это развитие, ведет к обогащению и перестройке психических свойств и способностей¹.Эта перестройка, в частности, связана с тем, что в ходе изобразительной деятельности ребенок усваивает графические знаки как знаки культуры. Данное обстоятельство оказывает существенное влияние на его восприятие, мышление, память, воображение. В рисовании ребенок овладевает специфическими знаками: индивидуальными условными знаками, которые могут не иметь ничего общего с обозначаемым предметом; знаками-схемами, несущими обобщенные черты обозначаемого предмета, а также иконическими знаками - изображениями значимых зрительных признаков предметов и явлений, которые приближаются к его объективным свойствам.

Когда ребенок учится рисовать, он открывает для себя еще один способ познания мира. При этом графическое изображение предмета устанавливает связь слова и изображения, как бы изменяет, преобразует содержание слова; слово как знак обогащается содержанием.

Малышу три года, он рассказывает и рисует на бумаге происходящие в рассказе события:

"Тут пол-окошка, тут целое... Тут выглянуло что-то. И здесь, и здесь, с той стороны улицы был.... чей-то нос виднелся. Там, оказывается, жила... Там, оказывается, жил мальчик. У него дыбом волосы, и нос, и рот. И они начали дружить с лисой. Он сделал кран с подцеплялкой. Он далее может дом подцепить, он игрушечный,

242

но все равно может дом подцепить. Он подцепил ихний дом крючком и потащил... к речке потащил. А тут облачко ходит, а тут кто-то веселый крану подмигнул, и веселый вышел из речки. Кто-то веселый, улыбающийся. Кто-то улыбающийся вышел, с ногами. И так он подмигнул им: "Привет! Кто вы?" - "Мы краны!" - "Мы можем к вам зайти в дом?" - "Не заходите, вы из речки вышли..."".

Долгое время в детских рисунках изображаемое только в малой степени соответствует тому содержанию, которое определяется словами. В детском рисунке присутствует весь доступный ребенку опыт, который он получил в процессе действия с предметами, при зрительном восприятии, в самой графической изобразительной деятельности, при обучении со стороны взрослых.

Первоначально графические изображения ребенка выполняют множество функций, но постепенно приобретают характер знака - заместителя предмета, они получают наименование, приобретают значение. Отличие рисунка как знака от слова-знака, по мнению B.C. Мухиной, состоит в том, что функции сообщения и обозначения, совпадающие в речи, в рисунке расходятся. Рисунок отображает предмет или ситуацию и сообщает отношение к ней.

Таким образом, рисунки детей, развитие изобразительной деятельности, так же как и освоение речи, характеризуют овладение знаковыми средствами культуры - знаки определяют отношение к окружающему миру, к людям, к себе. Знаки, их специфическая природа порождают закономерности психического развития. Например, при освоении графических знаков ребенок проходит путь от каракулей до образа.

Есть смысл рассмотреть некоторые особенности освоения мимических движений, которые тоже представляют собой одну из знаковых систем. Остановимся подробнее на некоторых фактах.

Ребенку около двух лет, заметил нахмуренные брови дедушки, подошел, потрогал: "Зачем деду на лбу полоски?"

В два с половиной года малыш стоит перед зеркалом и пробует изменить выражение лица, сначала ничего не получается, потом получилась улыбка, обрадованный, подбегает к матери: "Смотри, как я улыбаюсь".

243

Скоро три года. Заметил, что бабушка задумалась, подходит, ласкается: "Бабушка, не делай так" (показывает жестом, что уголки рта опущены).

Три с половиной года. Собирается к фотографу: "Я сделаю два раза лицо веселое, два раза - серьезное". Перед фотокамерой вел себя, как обещал: два кадра сняли совсем неулыбчивого человека, зато на двух других - улыбается от души.

Я считаю, что в этих фактах отражается общая закономерность освоения знаков: через выделение специфики знаков в общении с другими людьми к овладению этой спецификой как возможности передать объективное значение и свое отношение. Можно сказать, что знак приобретает свое значение в индивидуальной активности человека, которая направлена на освоение и использование данного знака.

Мы остановились на неких общих механизмах появления закономерностей в нашем внутреннем мире. Они определяются знаковой природой культуры, освоением ее. Возрастные, то есть типичные для определенного уровня развития человека, особенности внутреннего мира будут связаны с уровнем освоения знаковой природы окружающего мира.

Уровень освоения знаков проявляется в том, какие возможности знаков человек может использовать в своей деятельности. Например, когда мы знакомимся с музыкой, то вхождение ребенка в мир музыкальных звуков - это и есть овладение новой звуковой системой. Что он увидит в ней? Сходство звуков музыки со звуками знакомых предметов, соответствие ритма - ритму движений или же сложный мир человеческих чувств, страстей, тайн души, которые не выразить словами? "Ведение" в музыке будет определяться тем, как окружающие раскроют специфику, своеобразие музыкальных звуков как знаков человеческой культуры. Если человеку останется недоступно все их содержание, он будет глухим ко многим сторонам жизни музыки.

Освоение любой системы знаков, мира значений, который раскрывается в них, - это открытие еще одной грани человеческой культуры. Когда мы говорим: "Оказать знаки внимания", это значит, что человек поймет отношение, которое заключено в таких знаках, выделит их значение. А если нет? Тогда знак внимания обернется непониманием, вызовет конфликт. Конфликт неизбежно возникает и тогда, когда люди говорят на разных языках, живут в разных знаковых системах. Помните, в песне:

244

Я говорю: "Луна, - говорю, -
и звездочки словно крошки".
Она говорит: "Лампа горит
и вьются над ней мошки".
Я говорю: "Песню спою,
песню мою слушай".
Она говорит: "Я их не люблю,
от песен болят уши".

Конфликт неизбежен. Это тоже закономерность нашего внутреннего мира. Чтобы взаимодействовать с другим человеком, мы должны найти общие цели, общие средства для их достижения, должны взаимно понимать друг друга. Взаимно, в частности, означает, что содержание знаков, которыми мы пользуемся, должно совпадать.

• - Мама, посмотри, какая красивая бабочка!
• - Некогда, доченька, пойдем быстрее. Ребенок сосредоточенно разбирает мамину сумку. Шлепок и окрик: "Марш в угол, негодник!"

Можно привести множество таких грустных, разноязыких ситуаций. Обидно за взрослых: они-то ведь могут понять, что ребенок еще только осваивает язык. Значение многих слов-знаков, жестов, звуков, изображений, предметов ему еще недоступно. Научится ли он пользоваться ими, приобщится ли ко всему многообразию знаков человеческой культуры - это определится общением со взрослыми, содержанием такого общения. Именно оно создает, порождает, определяет закономерности психического развития; то общение, в котором учатся жить в знаковой культуре.

Общение, совместная деятельность с другими придают каждому предмету культуры, каждому знаку особое свойство - быть значимым, то есть нести в себе определенное содержание, отношение, оценку, возможность или невозможность взаимодействовать. Значимость любого знака определяется тем, какие состояния и отношения он порождает при взаимодействии с собой. Хлеб - ему нет равных по своей значимости. Как вы обращаетесь с ним, какое отношение он у вас вызывает, какое отношение вы покажете ребенку, как научите обращаться с ним - это и есть обращение к значимости хлеба как предмета культуры. Книги, слово, улыбка, походка, черты характера - все многообразие человеческого мира имеет значимость. Она может меняться со временем: в прошлом сезоне была мода (было значимо) на яркую косметику, в этом сезоне

245

в моде естественные краски. В подростковом возрасте, например, важно (значимо) было выглядеть как все, в юношеском - быть самим собой, неповторимой индивидуальностью. Значимость одного и того же предмета, одного и того же явления, качества человека меняется в зависимости от ситуации. Рядом с быстрой чистой речкой значимость воды гораздо ниже, чем в пустыне. Дорога бывает ложка к обеду, а после - увы...

На охоте или рыбалке среди друзей ценятся иные качества, чем на работе. Малыш не обращает внимания на такую желанную вчера игрушку, когда приходит друг. Значимость изменилась, произошла переоценка ценностей.

Наряду с изменчивой, преходящей значимостью вещей остаются непреходящими, постоянными в своей ценности гуманистические качества человека: порядочность, доброта, честность, мужество, верность долгу, ответственность, чувство прекрасного, стремление к истине и множество других, которые в конечном счете определяют значимость всего, что создал человек.

Как открывается ребенку значимость окружающего его мира? Во многом это зависит и определяется тем, какие потребности воспитываются у него. Потребность - это состояние нужды, состояние зависимости от какого-то предмета, явления, от отношения с другими людьми, от биографических, физиологических особенностей организма.

Потребности создаются людьми вместе с предметами культуры. В этом смысле каждый знак как культурно-историческое образование несет в себе определенную потребность. Самый обыкновенный бытовой предмет - чашка, полотенце, расческа, книга, телевизор, одежда и тому подобное, - все они служат удовлетворению какой-то потребности: потребности в пище, сне, тепле, общении, потребности в новых впечатлениях. Каждая из потребностей предполагает определенную активность человека, общение с другими людьми и предметами. Обучаясь пользоваться ложкой, вилкой, тарелкой, стаканом, ребенок приобретает потребность в этих предметах, познает их значение. Одновременно он получает представление о значимости предметов: эта чашка красивая, праздничная, для гостей, а эта - на каждый день. Эта одежда нарядная, другая - прогулочная. Это же происходит и в тех

246

действиях, в которых выражается отношение к другому человеку, проявляется значимость человеческих отношений. Если они входят в потребности ребенка, сами становятся потребностью. Такие детские действия, как отбирание игрушек, передразнивание, драки, неряшливость, не станут предметом потребности, если не приобретут значимость в ситуации, где они возникли. Перевоспитание ребенка, у которого уже есть потребность в таких действиях, во многом определяется переоценкой этих действий окружающими, изменением их значимости. Надо заметить, что разовое запрещение таких действий редко бывает эффективным. Только тогда, когда ребенок действительно испытает неудовлетворение потребности, связанной с таким действием, последнее переоценивается и даже обесценивается.

Андрей постоянно сыпал песок на головы играющих рядом детей. Все запрещения бабушки были напрасны. Он со смехом продолжал свое дело. Когда ребята отошли от него и не приняли в игру (строили железную дорогу), тогда и про песок было забыто: "Я больше не буду, примите меня играть". Значимость действия резко упала.

Как хранила и берегла Аня красивую конфетную обертку! Такой не было ни у кого во дворе. Когда же подобная обертка появилась еще у нескольких девочек, Аня отдала ее своей сестренке: "Мне больше не надо, она мне разонравилась".

Предмет, действие, состояние становятся значимыми, если они определяют отношения с другими людьми. Если для ребенка недоступна значимость дорогого костюма, который он испачкал грязной ручкой, то ему вполне доступно то отношение, которое проявит к нему мать в этом случае. Отношение определит значимость предмета. Как часто, к сожалению, ценность предмета подменяет ценность человеческих отношений.

Мальчишка рос очень впечатлительным, чутким ко всякому изменению отношений. В один далеко не прекрасный день мать обнаружила в шкафу свое выходное платье разрезанным на множество лоскутков. На вопрос, почему он это сделал, первоклассник честно ответил: "Не хочу, чтобы ты уходила в воскресенье". Он долго не был с матерью вместе, той всегда некогда, а тут и обещанное воскресенье оказалось занято, вот он и решился.

247

Потребности человека, значимость свойств окружающего мира образуют сложную взаимозависимость, которая достаточно изменчива. Без удовлетворения многих потребностей невозможна наша ежедневная жизнь. Здесь и биологические потребности, обеспечивающие сохранение нашего организма: сон, еда, движение. Но и они отходят на задний план в тех случаях, когда поведение подчиняется духовным потребностям, высшим чувствам: долг, честь, совесть, страдание. Они переоценивают даже жизненно необходимые потребности, даже саму человеческую жизнь. Психологи говорят об иерархии потребностей, то есть об их взаимоподчинении. За такой иерархией стоит шкала ценностей человека, его нравственные качества, та система оценок, которые он дает окружающему миру. Ярче всего эта шкала ценностей выявляется в ситуации выбора, принятия решения. Ее формирование начинается с простых совместных действий с людьми. Например, так: дедушка дает внуку (ему два года) горсть конфет и просит разделить на всех, то есть на четверых членов семьи. Малыш дает всем по одной конфете, а себе забирает оставшиеся три. Дедушка подхваливает: "Молодец, себя в обиду не даст!" Себя не даст, а вот дедушку... Девочка- инвалид, и ей можно не ехать с классом на прополку свеклы, но она уговаривает мать и едет: "Я не хуже других".

Иерархия ценностей, разная значимость, подчас совсем не совпадающая даже у близких людей.

Закономерность психического развития проявляется в том, что человек не может жить в мире с равной ценностью всех его сторон, ибо тогда невозможен выбор, нельзя принять решения. Что выбрать: драку или мирное выяснение отношений, отчаянный спор или отступление, стрижку или длинные волосы, книгу классика или детектив, спорт или пьянство? Число и возможность выборов велики. Выбор может быть случайным, если человек имеет дело с незнакомыми, незначимыми свойствами мира. Выбор закономерен, если они уже имеют значение и ценность.

Довольно часто значимость каких-то действий, вещей, собственных состояний выступает для человека в скрытой форме, недоступной для рационального объяснения. Это сфера бессознательного. Вредная привычка грызть ногти, ковырять с явным удовольствием в носу, повторяющиеся сновидения, навязчивая мелодия, постоянные ошибки и оговорки - вот малый

248

перечень тех явлений, которые можно отнести к сфере бессознательного.

Своеобразие их в том, что человек не отдает себе полного отчета о значимости совершаемых действий. Сфера бессознательного - сравнительно мало изученная область человеческой психики. Можно предполагать, что во многих бессознательных действиях выражаются и как бы изживаются важные для жизни человека отношения и состояния, которые не находят другой формы выражения. Замечено, например, что чаще всего дурная привычка грызть ногти появляется у тех детей, которые живут среди противоречивых требований взрослых. Это порождает постоянное некомфортное состояние, которое изживается в такой далеко не эстетичной привычке. Даже столь распространенное явление, как ночное недержание мочи, тоже кроме физиологических причин может быть связано с неблагоприятными отношениями с окружающими. Подобного рода причины могут вызвать заикание, повышение температуры, рвоту и другие физиологические проявления.

При всех меняющихся условиях жизни относительную устойчивость ей придают особые отношения между людьми, которые и называются нравственными. "В норме, как форме нравственного представления, зафиксировано общее правило поведения, требование общественной дисциплины, предъявляемое ко множеству совершаемых людьми поступков какого-либо типа. В принципах морали выражены обобщенные законы морального поведения, объединяющие множество различных по содержанию поступков в единый образ жизни и линию поведения. В форме оценки совершается моральная санкция индивидуальных и массовых действий, общественных явлений. В результате положительной или отрицательной оценки некоторого объекта последний приобретает значение "образца", которому должно или позволительно следовать" ¹.

Совокупность норм поведения образует самый простой моральный кодекс. По мере развития общества в этот кодекс входит понятие морального качества, которое включает в себя знание о том, каким человек должен быть, и то, какой он есть. Постепенно

249

возникает и понятие морального идеала. Это понятие становится как бы воплощением всех возможных достижений человека и человечества, обобщая значимость нравственных норм поведения каждого человека.

Кроме норм морали, знаний о моральных качествах и идеале в истории морального сознания возникает необходимость в гибком и универсальном руководстве для человека. Им стали моральные принципы. В этих принципах даются только общее основание для осуществления норм поведения и критерий для выбора правил в самых разных условиях. Позднее в истории человечества понятие нормы и морального качества обретают значение мировоззрения.

Нравственное требование к человеку имеет специфические признаки. Так, оно всегда имеет общее значение. Об этом значении без преувеличения можно сказать, что оно космических масштабов. В то же время данное требование не является отражением конкретного авторитета какого-либо человека и не зависит от него. Исполнение морального закона совпадает с функцией выражения и проведения его, то есть можно утверждать, что моральный закон существует только как реальное - даже вещественное - его воплощение в конкретной жизни конкретного человека. Осуществление нравственного закона или нравственного требования принимается самим человеком как осознанное. Оценка морального действия является событием в жизни человека и существенно влияет на его судьбу, определяя последующий выбор. При этом, выполняя нравственное требование, человек обладает свободой воли, он сам управляет своим выбором и сам осуществляет его. Свобода воли предполагает и ответственность человека за свои действия, за выбор цели и способы ее достижения.

Духовность, свобода и ответственность - вот основные сущностные характеристики человека. Без них невозможно осуществление человеческой жизни в ее истинном предназначении. Трудно дать однозначное определение этим характеристикам человека. Скажу словами В. Франкла: "Духовное сущее может не только соприсутствовать просто иному сущему. Оно, в частности, может и соприсутствовать равному себе, такому же духовному существу. Это соприсутствие духовного сущего другому сущему, соприкосновение двух духовных сущих мы называем событием. Оказывается,

250

что только лишь в таком событии возможно полное соприсутствие - лишь между равными друг другу.

Но это возможно лишь в той отдаче себя друг другу без остатка, которую мы называем любовью.

Любовь можно определить как возможность сказать кому-то "ты" и еще сказать ему "да". Иными словами, это способность понять человека в его сути, конкретности, уникальности и неповторимости, однако понять в нем не только суть и конкретность, но и его ценность, необходимость. Это и значит сказать ему "да""¹.

Свободу как автономность человеческого сознания, как возможность этой автономности человек может осуществить уже в том, что сумеет сделать паузу между стимулом, на него воздействующим, и реакцией, которую он мог бы осуществить в соответствии с этим стимулом. Именно эту паузу академик Поршнев считал началом человеческой истории. В этой паузе родилась возможность человека отделить свои влечения от самого себя, сделать их в конечном счете предметом анализа. Думается, что в этом отказе от непосредственной реакции и появились предпосылки для выделения человеком своей духовной сущности, которая предполагает все виды отношении к воздействию ситуации, в том числе и отказ от воздействия, то знаменитое "нет", которое говорит иногда о свободе человека больше, чем вся его последующая жизнь. Через это свое качество человек открывает самого себя, существование своего внутреннего мира как особой реальности - психической реальности, на которую он сможет воздействовать, сможет занимать по отношению к ней позицию, в том числе и позицию отказа от воздействия на эту реальность.

Думается, что рассуждение это позволяет увидеть, что и духовность, и качество свободы предполагают некоторые действия человека, направленные на самого себя и другого человека. Эти действия являются совершенно особыми по средствам и способам их осуществления. Но тем не менее - это действия, и цель их можно охарактеризовать (в самом общем виде) как цели построения индивидуальности человека.

Эти действия в конечном счете делают человека относительно независимым от конкретных обстоятельств

251

жизни, в которых он находится. Нравственные категории - совесть, долг, ответственность, стыд - являются теми средствами, которые обеспечивают человеку эту автономность самовоздействия. Эти нравственные категории используются совершенно особыми способами, существующими в виде действий прощения, покаяния, смирения, поощрения и наказания, обращенных как на самого себя, так и на другого человека. Осуществление этих действий рождает у человека те события, как говорит В. Франкл, в которых он узнает самого себя не только в настоящем, но и в будущем, то есть переживает свою духовность как принадлежащее ему качество, переживает свободу как возможность воздействия на свой внутренний мир и реализует в отношении себя чувство ответственности за собственное будущее.

Хорошо об этом сказано у Е. Рерих: "Так, простить или искупить грехи означает вычеркнуть или изъять их последствия; и в этом процессе изъятия или искупления дурного поступка прежде всего происходит как бы нейтрализование тех токов силы, которые возникли в ауре человека в силу освобожденной им энергии при совершении им беззаконного поступка. Именно как один химический ингредиент может изменить характер субстанции, составленной из нескольких других химических ингредиентов, так и действие высокого порыва или качества может нейтрализовать и превозмочь следствия действий низких качеств в природе человека и таким образом изменить весь характер человека, как бы перерождая его" ¹. Помогающий, прощающий сам оказывается соучастником в добрых следствиях, порожденных его действием.

Действие прощения оказывается одним из главных действий, в котором человек с помощью другого человека обращается к содержанию своего внутреннего мира не как существо реагирующее, а как существо духовное, обладающее будущим, которое он сам определяет. Это действие рождает в человеке новую энергию, которая воплощается в возрастании конструктивных сил его личности. Все другие действия, кроме действия прощения, направлены на настоящий момент жизни человека. Действие прощения отличается своей устремленностью в будущее и возможностью реализовать эту устремленность.

252

Действие поощрения со стороны другого человека выполняет тоже важную энергетическую роль, но оно в то же время ограничивает выбор четким указанием на ситуацию успеха как ситуацию возможного повторения уже известного. В этом состоит основное противоречие такого действия, даже если оно строится с использованием нравственных категорий. Именно поэтому исследователи нравственных категорий, строения нравственного сознания говорят о том, что осуществление нравственного выбора, реализация нравственных законов не связаны с получением поощрения или одобрения со стороны других людей. Нравственность как особое отношение человека к собственной жизни не предполагает осуществления принципа полезности, награда за такое поведение лежит в самосознании человека. Мораль же выступает как внешняя целесообразность поведения в соответствии с принципом полезности, целесообразности, понимаемой как внешняя целесообразность, ориентированная на мнение других. Награда за осуществление морального, то есть соответствующего групповым требованиям, поведения имеет часто весьма ощутимые формы. Человек, который ориентируется на такие нормы, не вызывает симпатии часто из-за своей высокой приспособляемости к условиям, в которых он живет. Такой человек найдет оправдание любому, даже самому бесчеловечному поступку, если последний отвечает интересам группы.

Покаяние и смирение - это действия человека, которые направлены на выяснение существенных связей прошлого и настоящего. Здесь, по-моему, коренится основа покаяния. Благодаря покаянию человек обретает чувство собственной причастности к своей же прошлой истории - своей лично или истории группы, к которой он принадлежит. И тогда появляются новые возможности построения перспектив будущего. Но они осуществляются лишь в том случае, если логика жизни восстановлена через покаяние. В данном случае логика жизни предполагает осуществление главных сущностных характеристик человека - духовности, свободы и ответственности.

Смирение предполагает возможность ориентироваться в своей психической реальности, а также в реальности других людей согласно реально существующим свойствам, а не вымышленным, или, как говорят, фантомным. Смирение направлено на видение человеком

253

своей и чужой жизни как автономных, относительно независимых друг от друга, объединенных общей сутью, но имеющих разное воплощение в этой сути. Можно сказать, что смирение в известном смысле предполагает возможность ориентироваться на законы функционирования индивидуального сознания других и своего собственного.

Особое место среди этих действий занимают наказание и самокритика, саморазрушение и самоедство. Направленность последних на другого не лишает их основного содержания. Они сужают сознание человека, фиксируют его на настоящем или прошлом. В этом состоит их основная функция. Обобщая ее, можно говорить о том, что такое действие нарушает логику событий индивидуальной жизни за счет сверхсильного воздействия на человека. Согласно В. Франклу, наказание лишает человека его "да" в присутствии других. Таким образом, осуществление человеком поведения, где содержание переживаний связано с нравственными нормами, нравственными категориями, является тем видом активности, который расширяет границы его сознания, позволяет переживать свою жизнь не как существование, а как воплощение того сложного и неоднозначного чувства связи всего со всем в виде Гармонии, Целесообразности, того, что всеми называется по-разному, но обязательно выливается в Любовь и Красоту как важнейшие свойства человека и природы.

Через нравственное самосознание к человеку приходит та духовность, о которой Д. Андреев писал так: "Духовный же ряд состоит из человеческих проявлений, находящихся в связи именно с понятием многослойности бытия и с ощущением многообразных нитей, которыми связан физический план жизни с планом иноматериальным и духовным. Сюда полностью относятся области религии, спиритуалистической философии, метаистории, магии высокой этики и наиболее глубокие творения культуры, музыки, пространственных искусств"¹.

Нравственное самосознание позволяет человеку приблизиться к переживанию важнейших различий между такими качествами, как интеллектуальные (прежде всего ум) и духовные, к числу последних следует отнести способность любить. Обсуждение в диалоге с самим собой такого различия, переживание его как

254

значимого для самого себя и для другого позволяет человеку приблизиться к проблеме воздействия на себя, на других людей, на природу с другой точки зрения. Сама возможность этого воздействия как проявление власти будет восприниматься иначе, через сопереживание всему многообразию жизни, которое окружает человека и окружало человечество на протяжении веков его истории. Хочется верить, что это то начало в человеке, которое создает особое отношение к его природе. Здесь, видимо, уместно слово "сопричастность". Именно она создает ту одушевленность вещи, которую создают руки человека, именно она отличает силу воздействия любящего от силы воздействия равнодушного.

Думается, что как раз понимание различия интеллектуальных качеств и качеств духовных, переживание значимости этих различий определяет отношение людей к содержанию общественного идеала человека того конкретного времени, в котором они живут.

Социальные нормы и правила как интеллектуализированные нормы регуляции отношений между людьми, регламентирующие и регулирующие их поведение, будут окрашены теми истинными переживаниями людей, которые их выполняют, которые следуют им, принимая целесообразность этих норм как необходимое условие своей интеллектуальной жизни. Кажется, что этот момент осуществления социальных норм недостаточно осознается, что видно хотя бы из фактов массового правового нигилизма, когда даже целесообразные правовые нормы не принимаются и не выполняются. По-моему, за этим стоит - как одна из возможных причин - отказ многих современников от духовной сущности своей индивидуальности. А это ведет к тому, что все продукты интеллектуальной деятельности, имеющие вещное воплощение, переоцениваются, а продукты интеллектуальной деятельности, не имеющие вещного воплощения, недооцениваются или вообще отвергаются.

В психологии социальные нормы анализируются как нормативно одобренные формы поведения, ожидаемые от человека, занимающего определенное место в системе общественных отношений. Роль предполагает наличие у человека соответствующих ей желаний, целей, убеждений, чувств, ценностей, действий, установок. Это в большинстве случаев интеллектуализированные правила воздействия на другого человека (или

255

группу людей) и правила самовоздействия. Выполнение их обязательно предполагает более или менее выраженную ситуацию принятия долженствования. Например, как мать я должна... как психолог я должна... как женщина я должна... как соседка я должна... и тому подобное. Роль практически сводит к минимуму другие формы регуляции человеческого поведения, кроме интеллектуального контроля за их выполнением. Если этот контроль нарушается, то человек становится, мягко говоря, странным в глазах других людей.

Социальные роли решают важнейшую задачу интеллектуализации всего внутреннего мира человека, через осознание их как правил человек переживает свое соответствие или несоответствие этим правилам, и таким образом открывается один из путей познания своих чувств, их отличия от мыслей. Допустим, возможно такое интеллектуальное открытие: "Как психолог я не могу понять, что происходит с моими близкими". Вариант такого открытия и последующие действия коллег описаны в одной из лучших среди известных мне книг по психологии. Ее написали Д. и Р. Байярды. Книга называется "Ваш беспокойный подросток". Одну из наиболее близких к обсуждаемой теме мыслей из этой книги можно сформулировать следующим образом: "Если ты не справляешься со своей ролью, значит, ты потерял свое Я". Под Я скрывается вся полнота доступных человеку переживаний. Роль ограничивает переживания только их интеллектуализированным содержанием, сужая рамки самосознания. Если этот момент не выступит для человека как его проблема, как обстоятельство, ограничивающее его возможности любить, а значит, проявлять свою духовность, то человек просто становится несчастным.

Если, дорогой читатель, вы еще читаете это текст, то тут мне хотелось бы вспомнить факты многочисленных болезней тела человека (не хочется даже их перечислять - список весьма обширный), которые вызваны не вирусами или микробами, а стремлением человека во что бы то ни стало соблюсти социальную норму, сориентироваться только на ее содержании. Это другая сторона проблемы духовности человека и ее осуществления. Если при нарушении нормы человек недооценивает ее как продукт интеллектуальной деятельности, то в этих ситуациях явно наблюдается его переоценка. В конкретных примерах, когда от ребенка-вундеркинда ждут школьных успехов и не могут

256

дождаться, когда от себя - как матери - требуют героических усилий для получения этих успехов, когда не дают покоя домашним своими замечаниями, осуществляя и дома руководящую роль, тогда мы имеем дело с гипертрофированным значением интеллектуального долженствования, обусловленного социальной ролью. Есть даже такая роль: роль ребенка-вундеркинда. В отношении него есть определенная система ожиданий и требований, которая не всегда дает последнему возможность развить свои духовные потенции.

Таково свойство интеллекта, развивающего сознание и одновременно закабаляющего его своими продуктами.

Об этом свойстве психики люди знают давно, давно пытаются найти ему объяснение и научиться противостоять ему. Очень трудная задача, решение которой человек находит в совершенно особых действиях. Многие психологи называют их поступками. Поступки придают активности человека нравственный смысл - останавливают ее и сообщают новое качество непрерывности. Именно они задают напряжение жизни, преодолевают ее возможную заданность и регламентированность. Здесь и находится то самое усилие, которое можно сделать над собой, чтобы открыть и осуществить собственную духовность.

Поступками жизнь человека не богата, но именно они делают ее индивидуальной, окрашенной теми нравственными переживаниями, которых последний достоин, чувствуя связь с природой.

Возможностей для осуществления поступка у каждого достаточно, но реализуются ли они? Трудно ответить.

Общественный спрос на поступки существенно различается в разных системах государственного устройства, но в жизни спрос на поступок, по-моему, выражается в неясном стремлении к высокому, в тоске по невыразимо прекрасному и еще не высказанному.

Особенно сильно это звучит в вечных мотивах любви мужчины и женщины. Хотя с точки зрения науки такое полоролевое поведение со всех сторон окружено интеллектуализированными нормами. И все же хотелось бы отнестись к этой жизненной реальности как к великой тайне - столь великой, что прикосновение к ней поражает глубиной и загадочностью.

Существует утверждение, что в каждом человеке присутствует как мужское, так и женское начало. В

257

том же состоит и свойство природы. Порой кажется, что все написанное посвящено одной лишь теме: отношениям мужчины и женщины. Может быть, когда-нибудь новый вид качественного анализа и позволит это доказать, кто знает. А пока я приведу только несколько маленьких описаний того содержания, которое называют мужской и женской психикой. Начнем с характеристик новорожденных. Известно, что на каждые 100 новорожденных девочек приходится 105 - 107 мальчиков. Общая биологическая закономерность проявляется в том, что в зрелом возрасте число юношей и девушек примерно одинаково. Среди пожилых это соотношение сильно возрастает в пользу женщин. Например, 85-летних женщин в два раза больше, чем их сверстников-мужчин.

Очевидно, что мужской организм оказывается менее стоек к испытаниям жизнью, чем женский, менее огражден от болезней. Мужчины более подвержены знаменитому ОРЗ и другим инфекциям. Есть гипотеза, что это объясняется большим иммунитетом женского варианта ХХ-хромосом по сравнению с мужским вариантом XY.

Возможно и другое объяснение, согласно которому любой живой организм должен обладать двумя началами - стабилизирующим и изменчивым - для быстрого реагирования на изменения среды. Эти два начала и отражают биологическое назначение полов. Женский пол с этой точки зрения характеризуется как пол с большей наследственной консервативностью, устойчивостью, чем мужской.

Мужской пол более чувствителен к внешним воздействиям, поэтому он более склонен к изменениям. Это требует большей нагрузки на регуляторные системы организма, вот они и больше изнашиваются. Видимо, как результат этого - частые у мужчин сердечно-сосудистые кризы, стрессы, сбои иммунитета...

Можно сказать, что фонд достояний и завоеваний человечества доверено хранить женщине в силу ее биологических особенностей. Возможно, этим объясняются многие биологические особенности полов. Так, в первые недели жизни мальчики обычно слабее девочек, у девочек нервная система развита несколько лучше, они меньше страдают инфекционными заболеваниями дыхательных путей. Смертность среди мальчиков в младенчестве выше, чем среди девочек.

Но даже биологически мужчина и женщина - это не только выраженные различия, но и взаимодополнение.

258

Известно, что одно биологическое качество, повторенное дважды в генном коде обоих родителей, не усиливает, а ослабляет адаптацию к жизни их потомства. Совпадение же элементов генетического кода родителей вообще может оказаться критическим для его жизни.

Притягательным для многих исследователей является описание различий и сходства в психике мужчин и женщин. Остановимся для уточнения нашей темы на двух отрывках из текстов, написанных разными авторами - мужчиной и женщиной. Текст женщины - Паолы Ломброзо: "Что мужчины и женщины под банальной и часто незначительной внешностью, происходящей от уравнивающего всех лоска условной благовоспитанности, имеют хорошие и дурные качества, дающие особенный характер их индивидуальности, - в этом нет никакого сомнения. И хотя эти психические недостатки могут быть сравниваемы с преступностью лишь так, как укус комара с укусом змеи, они тем не менее встречаются так часто и так тесно вплетаются в характер личности, что имеют в практической домашней жизни такое же значение, как преступления в жизни социальной. К счастью, женщины-убийцы и мужчины-разбойники встречаются редко, но зато вовсе не редки мужчины скупые, тщеславные, эгоисты, деспоты и женщины - ревнивые, легкомысленные и кокетки. Эти-то недостатки, которым мы не придаем большого значения и которые мы не особенно строго осуждаем, доведенные совместной жизнью до крайней степени остроты, составляют несчастие огромного числа людей"¹.

А теперь отрывок из другого текста, написанного не менее образно и пламенно. Итак, Отто Вейнингер, из книги "Пол и характер": "Способность к истине есть следствие воли к истине, и этой волей она измеряется, потому-то женщина до сих пор не создала ничего выдающегося в науке.

Женщина понимает действительность гораздо слабее, чем мужчина, хотя многие и утверждают противное. Познание как факт всегда подчинено у нее посторонней цели, и если стремление к этой цели в достаточной степени упорно, то женщина может смотреть очень правильно на вещи. Но понять истину ради самой истины, понять ценность истины как таковой - этого женщина не может.

259

Поэтому менее всего возможно, чтобы женщина была философом: у нее нет выдержки, ясности, упорства мышления; она лишена к этому побуждения. Абсолютно не может быть речи о женщинах, которые мучаются неразрешенными проблемами. Лучше умолчать о таких женщинах, потому что их положение безнадежно. Мужчина, всецело отдавшийся проблемам, хочет познать, женщина же в таком случае хочет только быть познанной... Возможно, это вполне справедливое суждение, но как женщине хочется сразу же его оспаривать или по крайней мере признавать не вполне справедливым.

Различия есть, они будут всегда, хотим мы этого или нет. Природа позаботилась об этом задолго до нашего появления на свет, определив нам единственно возможные в природе роли - роли родителей своих детей, которые для мужчины и женщины наполнены совершенно разными чувствами и переживаниями".

Существует особый мир чувств, присущий только женщинам, обусловленный особенностями их организма, особым назначением их природы - материнством. Говорят, что природа через эти чувства открывает перед женщиной неиссякаемый источник любви не только к детям, к любимому человеку, к родителям, но который распространяется на весь мир. Именно любовь, доброта, сопереживание, сострадание вносят в жизнь женщины тонкость чувств, интуитивное понимание состояния другого человека, того, что называют женственностью. Красота слов, сказанных о женщине, непреходяща, образ Божьей Матери, Матери Мира вдохновлял и вдохновляет сердца людей. Творчество Матери - материнство, в этом она незаменима абсолютно, как говорил Д. Андреев, именно в материнстве как виде творчества требуются такие женские душевные качества, как мягкость, любовная нежность, самоотдача, терпеливая настойчивость, бережность, чуткость, сердечность, внимательность. Как бывает жалко смотреть на женщину, которая отказывает себе и другим в этих качествах, провозглашая и утверждая свое мнимое равенство с мужчиной.

Да, до сих пор утверждалось, что не только мужчина, но и женщина должна быть мужественной. Если под мужеством понимать смелость, стойкость в жизненной борьбе, то это, конечно, так. Но если под женственностью понимать не стиль манер и поведения, не жеманство и сентиментальность, а сочетание сердечной теплоты, внутреннего изящества, нежности,

260

способности повседневно жертвовать собой ради тех, кого любишь, то не только женщина, но и мужчина должен быть женствен. Поэты, пророки и провозвестники говорят о том, что будет целый цикл эпох, в которых женственное начало в человечестве проявит себя с небывалой силой, уравновешивая до совершенной гармонии самовластие мужественных начал, таких, в которых преобладают сила, дерзость, гордыня, стремление вдаль, жестокость, воинственность.

Очень хотелось бы верить поэтическим предсказаниям. В наше истерзанное войнами и раздорами время, когда кажется, что ничего не осталось святого, женщина несет в себе свой свет и силу - свое стремление дарить миру любовь. Только бы у нее хватило сил. Загнанная множеством житейских проблем в угол, вынужденная делать выбор между невозможным, она невольно отказывается от своего предназначения. Тем более что в нашей стране выросло уже два поколения женщин мужской ориентации, то есть женщин, которых воспитывали как социально активных, прививая им представление о том, что доброта - это мещанский пережиток, а сострадание и милосердие - признак убогой души. Хочется верить, что жизнь восстановит справедливость в отношении людей к таким женским качествам, как приверженность детям, мужу, терпимость к недостаткам любимых людей. Но еще несколько лет назад данные социологических исследований показывали, что молодежь такое высокое человеческое качество, как "хорошая мать", выводит за черту важнейших человеческих достоинств.

Да и о чем говорить, если взрослые, давно имеющие детей, затрудняются обсуждать тему материнства, считая ее очевидной, хотя все их действия в отношении детей противоречат этой "очевидности" хотя бы в том, что женщина отказывает себе в праве на индивидуальную, независимую от ребенка жизнь. Все свои мысли она сосредоточивает на ребенке и вокруг него. Так рождаются союзы, где каждый из членов теряет свою индивидуальность. Психологи называют это симбиозом. Женщина, отказываясь от своей индивидуальности ради ребенка, лишает и его этого важнейшего качества.

Долгие годы современной женщине твердили, что ее социальное положение должно быть таким же, как и социальное положение мужчины. Женщина, очень чуткая к чужому мнению, сдерживала и подавляла в себе одни свойства, но культивировала другие. Не потому

261

ли сегодня, в конце нашего века, эмансипированная и свободная женщина все чаще воспринимается далеко не однозначно. Да и она сама могла бы, наверное, частенько сказать о себе словами маленького мальчика, который наблюдал за двумя взрослыми тетями, с большим усилием перетаскивающими тяжелые сумки на вокзале: "У этих теть нет помощников! Наверное, они их не нашли". А может быть, и не хотели искать, рассчитывая на свою силу, на свои возможности, на свое Я, которое дает чувство свободы и, как кажется, освобождает от ответственности за мысли и чувства своих помощников - людей, от которых зависишь или можешь быть зависима.

Вспоминается Э. Эриксон. Он пытался выразить невыразимое понимание истинности существования человека. Вот его слова: "Каждый наш поступок должен с математической точностью определяться нашим существом. Природа не знает искусственных выкладок. Капля воды в бушующем океане - все та же капля, что и в безмятежном летнем пруду. Все на свете действует в точном согласии со своим качеством, как и со своим количеством, и не пытаясь осуществить то, чего осуществить не может, - все, кроме человека, который претенциозен: он жаждет того, что не в его силах, он этого добивается... Недостаточно, чтобы интеллект ясно различал, в чем зло и как его исправить. Наше истинное существование так и не начнется, мы так и не достигнем того, к чему предназначены, если нами будет двигать лишь мысль, а не вдохновляющий дух. Мы пока еще не научились служить этому духу".

Служение духу проявляется в служении идеалу - идеалу человека и идеалу самого себя. Жизненные идеалы мужчин и женщин всегда конкретны, они переживаются как возможность собственной жизни или как ее невозможность, переживание своего Я как меняющегося и в то же время обладающего высокой устойчивостью, позволяющей сохранять качества своей "капли" и в бурном море, и в тихом летнем пруду жизни. Эти качества прежде всего связаны со свойствами эмоций мужчины и женщины. В специальных исследованиях можно встретить факты, говорящие о том, что типично мужские классы эмоций - это доминирование радости при преобладании гнева над страхом; для женщин же это - доминирование радости и страха. У женщин встречаются все самые распространенные эмоции - страх, гнев, радость, но преобладает - страх,

262

что говорит о высоком уровне тревожности женщин и, если так можно сказать, о большей оптимистичности мужчин. Психика женщин более ранима, они быстрее впадают в невротические состояния. Переживая бытовую и семейную неустроенность и дисгармоничность жизни, женщины острее нуждаются в сочувствии и поддержке. Женщина более чувствительна к чувству, выраженному в слове, что не характерно для мужчины, помните знаменитое: "Женщины любят ушами".

Для женщины поиск ее истинного существования осуществляется между собственным Я, Я -другого, понятием человеческого и понятием необходимого. Недаром Э. Фромм сформулировал это так: "Женщины видят деревья, а мужчины - лес. Мужчины строят, а женщины обставляют". Необходимость жить в мире, где всего для тебя много, можно сказать избыток, ставит перед женщиной труднейшую проблему ориентации в этом лесу. Когда она решает ее через стратегию следования за другим, она сразу же лишается данного ей ее же природой многообразия, разнообразия, того содержания внутреннего мира, конечно, только возможного, потенциального, но ее. Если это следование стереотипу мужского поведения, то происходит то, что сексологи называют заражением женщин мужскими свойствами. Это один из видов психологических (не путать с психическими) заболеваний, связанный с потерей ориентира в море возможностей собственной индивидуальности.

Психологическая болезнь включает и биологическое основание - многие женщины перенимают мужские формы поведения: курение, употребление больших доз алкоголя. Мало кто знает, а часто и не хочет знать, что курение наносит вред женской сексуальности, уменьшает потенцию женщины, увеличивает опасность половой холодности (фригидности) и женских болезней. Пьющая женщина, да еще во время беременности, несет несчастье своим детям. Заторможенные или сверхвозбудимые дети, которые не способны к простейшему сосредоточению взгляда или мысли, - это только маленький штрих к портрету ребенка пьющей мамы. У женщин, курящих во время беременности, большой риск передать ребенку предрасположенность к раку.

Современная женщина в семье сегодня вырабатывает те же сейсмические волны, что и мужчина: грубость, прямолинейность, силовые приемы решения конфликтов, которые лишают отношения гармонии и слаженности не только по вине мужчин, но и представительниц прекрасного

263

пола. Они теряют свой женский язык, на котором веками разговаривали с мужчинами. В свою очередь и мужчины не учатся его понимать, а значит, и не владеют им в самых интимных отношениях. Это отчасти создает ситуацию, описанную В. Владиным и Д. Капустиным в книге "Интимный мир семьи". Авторы этой книги получили письмо следующего содержания: "Дайте несколько примеров (я вот лично не могу подобрать и двух-трех таких слов) тех ласковых и нежных слов, которые мужчина должен говорить женщине на супружеском ложе. Мне так их не хватает, думаю, что и другим мужчинам не хватает тоже".

Надо оценить деликатность авторов, отвечавших на этот вопрос, они даже пытались оправдать автора записки ссылкой на наш рациональный век, где многие разучились говорить красиво, нежно, ласково. Они советуют побольше читать стихов, обращаться к словарям родного языка.

На этом надо остановиться подробнее. Вопрос в том, почему мы разучились (умели ли?) говорить, а значит, и думать.

Мысли и чувства человека, взрослого человека, могут не совпадать по содержанию и по форме выражения. У мысли есть возможность маскировать чувства, а за примером не надо ходить в чью-то историю жизни, достаточно вспомнить, когда, преодолевая чувство отвращения, вы... Вспомните, когда и как это было конкретно? А теперь другое: "Я понимаю, что любить его не за что, но... ничего не могу с собой поделать". Вот и мысли оказались противоречащими чувствам. Вот эта возможность несоответствия, возможность несовпадения мысли и чувства и преодолевается каждым человеком в порождении своего слова, его собственного, особого слова, в котором его мысль и его чувство объединены в едином дыхании. Слово это называется особенно - метафора. Оно открывает человеку его собственные чувства через возможность соотнесения их с предметом мысли. "Ты моя ласточка" . Это уже не просто слова, это чувство, воплощенное в форму, принявшее узнаваемые очертания, но в то же время это черты индивидуальные, окрашенные присутствием чувства. Пусть оно не нашло своего собственного языка, метафора - банальна, но это будет задачей лингвиста - определить, штамп это или слово контакта, слово-чувство. Бальзаковская женщина, конечно, сложнее и неуловимее, чем "моя ласточка", но я бы простила любому человеку штамп речи, если бы он был попыткой найти в нем свое чувство, попыткой преодолеть свое

264

молчание, попыткой найти тот Глагол, который позволил бы его чувствам стать доступными и для других, и для самого человека. Это так важно - назвать свое чувство, найти свою метафору, свое ключевое слово, раскрывающее и порождающее внутренний мир человека. Это та самая ситуация, когда молчание не является золотом.

Как хочется вспомнить Яна Парандовского, который писал: "Слово, молочный брат мечты, открывает калитку, через которую в любую минуту можно выбраться на свободу. И до чего же легко убежать от скучного времени, унылого пейзажа, от нестерпимых условий быта, наконец, от самого себя - от этого навязчивого, надоевшего существа, от которого нам не избавиться до самой смерти" ("Алхимия слова").

Но что же происходит в жизни, если поиски метафоры становятся не только необходимыми, но и бесплодными, если чувство, напрягаясь, ощущает пустоту формы - слов нет! Или они чужие, или они не услышаны тем, кому предназначались. Происходит потеря устного контакта с другими людьми, говорить стало некогда, да и не о чем, общепринятым становится штампованный, усиленный средствами массовой коммуникации язык, уделом в освоении речи становится не процесс ее порождения, а процесс звукоподражания - мода на текст определенного типа. Как бы хотелось, чтобы читатель услышал и узнал свои проблемы порождения своего текста, своей метафоры в словах Жана Кейроля, где любовь к слову и любовь к человеку объединяются и создают прекрасный текст! "Поле наших эмоций, пронизанное речью (слова - это тоже дом), помогающей нам общаться, объясняться друг с другом и обличать, ныне закрывается для того привычного потока фраз, чья условность иногда помогала преодолевать глухую стену частной жизни. Нас открыто лишают средств высказаться и выслушать сказанное о себе с помощью терроризма в отношении нашего словаря, чье кипение было закваской для мысли, дикцией сердца и живой этимологией, доказательством того, что это не были слова, брошенные на ветер, а слова как пригодные для рассуждения, так и для мечты. Совершенствование слова и его способность воспламеняться от. контакта со словами других людей подвергали наше каждодневное существование спасительному риску и порождали плодотворный компромисс"¹.

265

В этом компромиссе участвовали наши мысли и чувства, доступные как нам самим, так и другому человеку. Из поколения в поколение развивалась и совершенствовалась система обучения этому искусству - искусству устной речи, живому слову. Где они теперь, эти ручейки семейных бесед, из которых складывался океан народного живого слова! Они не иссякли, нет! Но их стало значительно меньше. Достаточно вслушаться в речь наших депутатов, чтобы ужаснуться наличию огромного числа штампов и шаблонов и практическому отсутствию живого слова.

Когда, кто и где говорит с нами о наших чувствах, интересуясь именно ими, а не правильностью или точностью формулировки. Наверное, только те, там и тогда, когда мы чувствуем себя рядом с ними, там и тогда любимыми. Много ли таких людей в жизни каждого. Много - мало. Количество здесь не имеет значения, важно, чтобы они (он, она) были, чтобы они стремились к нам через наши выраженные мысли и чувства, чтобы сами могли и хотели выражать нам свои мысли и чувства.

Когда я прочитала книгу Л. Никитиной "Учусь быть мамой", я подумала о том, что этой женщине хватило мужества признаться в том, что женское понимание, терпимость и теплота даются ей, женщине, матери, с большим трудом, трудом над своей душой. Ей, душе, надо найти свою форму - слово, действие, образ, чтобы стать материнской. Кого-то уже наверняка заставило поморщиться слово "труд", но труд - это напряжение, которое обязательно должно смениться качественно новым состоянием, приобрести направленность и смысл для самого человека. Человек как бы находит через это напряжение новое в себе, но только в том случае, если не убегает от Цели, если не снимает его пресловутой разрядкой, а превращает в свое новое качество. Как это делать? Ответов на вопрос бесконечно много, но во всех ответах есть общее. Я назвала бы его, это общее, бесстрашием перед самим собой, бесстрашием перед риском изменения самого себя в отношениях с другим человеком.

Риск заключается в том, что под влиянием, под воздействием другого человека есть большой соблазн впасть в одну из крайностей: следовать за другим человеком, принимая на веру все его действия и помыслы или полностью не замечать существование другого человека, ориентируясь только на собственное Я, гипертрофированное, затмевающее все пространство отношений с другими. Выбирать между этими полюсами

266

трудно. Трудность заключается в том, что психическая жизнь каждого человека, если он живет этой жизнью, предполагает определенную психологическую дистанцию с другим, да и самим собой. Психологическая дистанция включает особые действия человека по ее установлению и сохранению. Эти действия и их направленность можно выразить следующим образом, описывая возможные переживания человека при установлении и сохранении психологической дистанции: "Я хочу быть с этим человеком (или людьми), они понимают меня, с ними я живу полной жизнью, я чувствую себя свободным и уверенным в том, что я нужен так же, как эти люди нужны мне". Переживание понимания как главного содержания психологической дистанции предполагает, на мой взгляд, введение меры воздействия на другого человека. Если понимание включает и свой внутренний мир, то оно связано и с мерой воздействия на себя тоже.

Использование этой меры воздействия на себя и на другого человека, создание этой меры и характеризует действия по установлению психологической дистанции. Содержание их может быть разным, но направленность одна. Цели можно описать как воздействие на себя и на другого. Простое наблюдение показывает их существование: принятие решения о том, чтобы курить или не курить, употреблять нецензурные слова или не употреблять, воровать или не воровать... Бить ребенка или не бить, копить или дарить, сохранить или выбросить... Каждое действие имеет свою противоположность - выбрать свой вектор действия, выбрать свою меру, а значит, рискнуть, значит, не только осуществить свое право на выбор, но и конкретизировать его в виде меры воздействия на самого себя и другого человека.

Эта мера обладает удивительным свойством: она существует до начала реального действия как переживание ценности другого человека, как переживание ценности себя, своих качеств. Это особое переживание, которое обладает свойством разрешать или запрещать как самому человеку, так и другим людям воздействие на свойства внутреннего мира; хотелось бы сказать, что это переживание регулирует глубину вмешательства в пространство психической жизни человека (думается, что это относится как к воздействию другого человека, так и к самовоздействию). Навсегда запомнился факт из биографии Анны Андреевны Ахматовой. Биограф отмечал, что она держала себя с таким

267

достоинством, что даже в переполненном автобусе никто не решался ее толкнуть. Думаю, что это как раз о существовании психологической дистанции, о мере воздействия на себя и о риске быть, быть собой...

Об этом и романы М. Замятина "Мы", Дж. Оруэлла "1984". Об этом - о грани между Я и не-Я, о мере принятия воздействия другого человека, о степени риска быть человеком... Позволю себе еще одну цитату:

"- Уинстон, как человек утверждает свою власть над другими?

Уинстон подумал.

• - Заставляя его страдать, - сказал он.
• - Совершенно верно, заставляя его страдать. Послушания недостаточно. Если человек не страдает, как вы можете быть уверены, что он исполняет вашу волю, а не свою собственную?"

Это Дж. Оруэлл - человек, который дал возможность почувствовать вместе с его героями абсурдность и одновременно притягательность власти над другим, власти, разрушающей хрупкое психологическое пространство Я, власти, создающей мощное, организованное психологическое поле Мы, где нет проблемы психологической дистанции, где каждый человек включен в жизнь других, как часть в целое, как деталь в устройство машины, работающей по заданной программе. Деталь и часть имеют смысл только тогда, когда есть целое - мы, другие. Иначе она теряет право на возможность быть.

Страдание - признак сопротивления власти, признак наличия другого, стремящегося к сохранению своей целостности, своей неоднозначности, своей возможности... Сила этого сопротивления приближается к возвышенному значению страдания, к принятию его человеком как своеобразной платы за собственное Я, за возможность иметь это Я, за возможность проявлять его в отношении с другими людьми через дистанцию с ними, даже с самыми любимыми и единственными, единение с которыми не означает исчезновения Я, а приводит к его полному проявлению и развитию.

И эта возможность быть собой становится реальностью отношений с другими людьми, реальностью отношения к себе, если она содержит обобщенное представление о человеке как долженствование, обращенное к самому себе. Это долженствование идеала, долженствование будущего, которые невозможны без настоящего, невозможны без прошлого. Этот идеал, этот образ человека конкретен, хотя это конкретность не предмета,

268

а чувства, не конкретность ощущения, а скорее конкретность предчувствия себя как возможного. Если эта конкретность пропадает или не появляется у человека вообще, то о его жизни говорят, что он живет без руля и ветрил. Случайность, зависимость, сиюминутность всех его проявлений не оставляют впечатления глубины. О таких людях даже и говорят прямо - неглубокий, поверхностный человек, ветреный человек. Я бы сказала, что это человек настоящего времени, человек, чья перспектива рождается на миг восприятия и исчезает вместе с этим свершившимся мигом, закончившимся в следующее же мгновение. Для меня - это человек без идеала, без идеального, которое придает глубину жизни, связывая ее во время индивидуальной жизни, наполняя ее переживаниями, которые есть поиск и построение себя, своих отношений с другими людьми, своих отношений с миром.

Обобщенность и одновременно конкретность идеала проявляются в том, что он и переживается в качествах своих или другого человека. Поговорите сами с собой о своем будущем, поговорите с друзьями о том, как они понимают ценность человека, сама речь подскажет, что она почти не содержит глаголов, она будет включать прилагательные, говорящие о качестве не вполне конкретно. Прислушайтесь к ответам на вопрос: "Она (моя возможная спутница жизни) обязательно будет доброй, обаятельной, умной, самостоятельной, скромной..." И много-много других слов, таких же прекрасных и... неопределенных. Неопределенных до точного содержания, неопределенных до точного восприятия, но определенных в чувстве, определенных в сюжете перспективы. Качество надо узнать, соотнести свое ожидание с реальным, фактическим, осуществить некое усилие по воплощению своего ожидания идеала в отношениях с конкретным человеком в конкретных обстоятельствах жизни - своей и его.

По-разному происходит эта встреча со своим идеалом, с собой возможным, с собой новым, неожиданным и узнаваемым. Очень остро эта встреча происходит при смене социальной роли, при появлении в жизни человека новой социальной роли, которая требует ответа на конкретный вопрос: "Как быть?" Определенность этого "как" и в роли руководителя, и в роли подчиненного, и в роли мамы, папы, дедушки и бабушки... Как себя вести, что думать, если не находишь в себе ожидаемых чувств, или вдруг обнаруживаешь в

269

себе далеко не те чувства и мысли, которые ожидал, "хорошо зная себя"?

Знаменитые и не всегда понятные слова о поиске себя приобретают вполне конкретный и наполненный смысл, когда надо строить отношения, устанавливать психологическую дистанцию с конкретным человеком, реагировать на свои непривычные чувства. Да мало ли переживаний возникает в тех случаях, когда неопределенность идеального, правильного и заранее целесообразного встречается с неповторимыми индивидуальными условиями решения задачи по проявлению и развитию своего Я каждым из нас.

Хотелось коротко, и потому, конечно, неполно, показать, что социальные роли, из которых складывается наше ежедневное поведение, - это только форма, которую каждый сам наполняет живым содержанием. В конечном счете оно будет таким, какого мы заслужили своими делами, чувствами, мыслями и идеалами.

Умение жить в согласии с самим собой не предполагает эгоизма или цинизма, это согласие основывается на любви к себе, о котором говорил Э. Фромм, характеризуя парадокс человеческого существования, который состоит в том, что "человек должен одновременно искать и близости, и независимости; общности с другими - и в то же время сохранения своей уникальности и особенности".

Осуществление себя приводит к поиску гармонии своих чувств и мыслей, своих возможностей и своих желаний, тогда в этой гармонии человек и переживает полноту жизни. Гармония не может быть вечной, она преходяща, в этом ее магическое, энергетическое свойство. Устремляясь к ней в поисках идеала, человек обращается к высшему из своих чувств - чувству прекрасного. Гармония и красота! Эти слова хотелось бы писать с большой буквы. Но думаю, что их сокровенный смысл дает возможность говорить о них как о способах измерения идеального мира человеческой мечты и надежды. Красота и гармония - всеобщие способы конструирования идеального, так как в мышлении о них - в мышлении о красоте и гармонии - человек приближается к конкретному воплощению абсолютного - своей общности с миром, и не только с миром людей, но со всей природой. Вот почему идеал всегда содержит в себе такое требование - требование гармонии и красоты, которые никогда не могут быть достижимы однажды и навсегда.

270

Красота чувств, красота мыслей, красота действий и помыслов человека возможна и осуществима тогда, когда человек, стремясь к ней, не делает ее целью. Соответствие самому себе порождает красоту как искренность и естественность. Так солнце дарит нам тепло, а зима - мороз, не вызывая при этом удивления или негодования по их поводу.

Великое искусство быть собой дано каждому из нас как возможность прожить жизнь красиво и гармонично, в соответствии со своей природой, не разрушая своим присутствием красоты и гармонии других жизней, да и своей собственной.

"Опасность чистосердечия состоит в том, что оно в конце концов создает в человеке те самые свойства, в которых он признается. Сказав: "Я честолюбив и завистлив", - ты уже чувствуешь, что имеешь право быть таковым, и, увенчанный нимбом откровенности, твой порок превращается в добродетель" (Андре Моруа).

Вопросы для самопроверки

1. Что такое знаки?
2. Какова функция знаков?
3. Что и как обобщают слова?
4. Как соотносятся между собой слово и понятие?
5. Как формируются понятия?
6. Что значит "быть значимым"?
7. С помощью каких действий человек воздействует на себя?
8. Что определяет меру воздействия человека на себя?
9. Что ищет человек, когда он ищет себя?

Это вся глава получилась неопределенной, текучей, определяемой временем и местом конкретного ответа на вопрос о том, кто и что есть "Я". Может быть, нет смысла заниматься решением этого вопроса, а решить его с помощью личного номера. Если есть у вас такой, то и "Я" существует, а нет - соответственно "Я" нет. Субъективное "Я" и объективный номер в паспорте решает все проблемы целостности и возможной дифференциации качеств психической реальности во времени и пространстве. Почему этот подход не относится к области науки? Возможно, это из науки будущего, или из прошлого?

271

---