Бумага в творческом процессе. Если архивы XVIII - первой половины XIX в. состоят преимущественно из рукописных книг и тетрадей, а также полных листов, то более позднее время характеризуется постепенным переходом к отдельным разноформатным листам и к их фрагментам. В составе почти каждого архива, начиная со второй половины XIX в., находится огромное количество частей листа - половинок, четвертушек, осьмушек и просто бесформенных листков, оторванных от целого.
Если в конце XVIII - первой половине XIX в. текст на листе бумаги занимал не более 60-70% площади (оставались большие поля), то впоследствии лист начинает заполняться плотнее. В наши дни редко можно встретить, например, восходящую к канцелярской традиции XVIII-XIX вв. систему, когда лист перегибался пополам, а текст писался только справа, левая сторона оставалась для поправок. Так была переписана поданная в цензуру А.Н. Радищевым рукопись "Путешествия из Петербурга в Москву", таковы черновики М.Е. Салтыкова-Щедрина, А.Н. Островского, "ландкарты" И.А. Гончарова и др.
В наши дни рукопись творческого характера почти всегда пишется на одной стороне отдельного листа. Надобность в экономии бумаги отпала. Не то было в первые годы Советской власти. Об этом вспоминает Александра Бруштейн: "Бумага была остродефицитна. Специальными приказами по всем учреждениям запрещалось писать размашисто, оставлять поля и незаполненные изнанки. Предлагалось применять в качестве писчей бумаги все сколько-нибудь на нее похожее. В дело шел каждый листок, использованный всего с одной стороны и, значит,
9
чистый с изнанки... Протоколы заседаний профсоюза "Всемедиксантруд" велись на изнанке страниц рукописной "Книги приказов высочайшего императорского двора". Рукописи научных трудов писались в то время на изнанке оберток "Мраморное мыло Жукова с сыновьями". А уж повестки или письма - на чем пришлось. Писали от руки, писали на мимеографе, писали на сломанных пишущих машинках со спотыкающимся шрифтом"1.
Рукописи творческого характера пишутся на листах разнообразного формата, в зависимости от индивидуальных вкусов автора. Одни предпочитают формат школьной тетради, другие - тетрадки "для слов" или блокноты и т.д. Пределом множественности не поддающихся группировке "форматов" являются рукописи В. Хлебникова, написанные на разнообразных клочках2. Выступая однажды на собрании писатель рассказывал, что не способен ничего написать на листе большого формата - площадь такой страницы застает его растерянным, в состоянии своеобразной агорафобии (боязни пространства)3. Иногда материально стесненный автор экономит каждую строку: так писал семинарист Добролюбов в Нижнем Новгороде в 1849-1853 гг., так экономит на формате бумаги молодой Ключевский в Москве в 1861 г.4
Немалую роль играют не всегда ясно осознанные психологические особенности, вроде тех, о которых писала Марина Цветаева. Поэт не станет писать творчески, т.е. начерно в красивых "подарочных" альбомах: "Писать в сафьяне то же самое, что пахать в атласе - не дело, игра в дело, дилетантизм, безвкусие. Пари держу, что большинство плохих стихов написаны в сафьяновых тетрадях, купленных (имущественное положение не причем), может быть, на последние деньги, равно как и персидский халат, в котором это священнодействие совершается, чтобы хоть чем-нибудь восполнить сплошную прореху дара. А Пушкин писал в бане на некрашенном столе"5.
10
Современная зарубежная практика дифференцирует многочисленные сорта бумаги для различных надобностей - официального доклада, траурного извещения, поздравления и т.п.
Наконец, в настоящее время существует обилие карточного материала. Подготовительные данные для написания исследовательского труда удобно располагать на карточках. Достаточно сравнить сложную и громоздкую систему составления "реестров" в тетрадях, подробно описанную и рекомендованную А.Т. Болотовым в 1789 г.1, с карточкой, и преимущества ее станут очевидны. В употреблении бывают карточки так называемого международного формата (7,5×12,5 см) или самодельные, чаще всего в одну шестнадцатую долю листа (7,5×5 см). Из последних состоит, между прочим, знаменитая картотека Л.Б. Модзалевского в Пушкинском Доме Академии наук СССР, насчитывающая до 200 000 ед.2.
11
1
Бруштейн А. Страницы прошлого. М., 1956, с. 358-359.
2
Ученые записки Тартуского университета, 1966, вып. 184, с. 267, 269.
3
Ср.:
П.А. Ефремов в изд.: Письма... к библиографу С. И. Пономарёву. М., 1915, с. 106.
4
Нечкина М.В. Василий Осипович Ключевский. История жизни и творчества. М., 1974, с. 89.
5
Литературная Армения, 1966, № 1, с. 56.
1
"Нечто для любопытных и упражняющихся в науках". "Экономический магазин...", 1789, ч. 37, №21, с. 321-334. Перепеч:
Рейсер С.А. Хрестоматия по русской библиографии с XI века по 1917 г. М., 1956, с. 71-74.
2
Советская библиография, 1959, № 6 (58), с. 67.
